Дарья Донцова - Огнетушитель Прометея

Приходько неожиданно встал, подошел ко мне, положил руку на плечо и сказал:

– Не закрывайся в своей раковине. Ты выслушала мою историю, надеюсь, она напугала тебя. Пойми, к бездне человек подходит мелкими шажками. В понедельник сделал один плохой поступок, во вторник второй, увидел, что это сошло с рук, осмелел и в среду совершил подлость покруче. Оглянуться не успеешь, как очутишься на дне пропасти. Главное, вовремя осознать, что падаешь в яму, и остановиться. Мне повезло, я встретил Марину, это она привела меня сюда, в клинику, познакомила с Константином Львовичем и сказала: «Или ты лечишься по программе «Двадцать пять шагов», или погибаешь. Неужели ты хочешь, чтобы Весенин уничтожил тебя?»

Юрий отошел в сторону и прислонился к книжному шкафу.

– Да, да, именно так Марина выразилась. И бросила мне в лицо: «Думаешь отомстить Николаю? Доставить ему мучения? Но на самом деле это он, сам того не зная, уничтожает тебя, ты раб своей мании, она тебя погубит! И какой судьбы ты хочешь для нашей Лианы? Ей предстоит стать сиротой? Узнать, что она родилась от сумасшедшего?» И я вдруг понял: Марина права! Николай Георгиевич живет счастливо, у него семья, дети, бизнес, а я нищий, ничего не достиг, не думаю о себе, все мысли о нем. Надо как-то выкарабкиваться, потому что Лиане нужен хороший отец, а не чудовище. У меня был долгий путь, я шел к очищению не один месяц. Не скрою, подчас становилось невыносимо. Но сейчас борьба окончена, я выздоровел. Пока живу здесь, но очень скоро перееду. Свою прежнюю квартиру планирую продать, куплю другое жилье. Хочу начать судьбу с нуля вместе с Мариной и дочкой. Я теперь другой человек, и цель моего пребывания на земле – помочь запутавшимся людям побороть своих демонов. Ты сделала первый важный шаг, пришла к нам. Зачем я честно рассказал тебе свою историю? Люся, пойми, люди могут совершать страшные поступки, а потом, искренне раскаявшись, изменить собственную жизнь, повернуться к свету. Возьми с меня пример и шагни вперед, откройся, не прячься от прошлого. Только откровенность поможет тебе выздороветь. Забыл тебя предупредить: ученики Константина Львовича могут рассказывать о себе все, но не имеют права критиковать чужие истории и обсуждать их между собой в отсутствие того, кто поделился своим секретом. Из клиники никакая информация не выносится, все остается здесь. И уж, конечно, Радищев никогда не вызовет полицию, даже если узнает нечто совсем криминальное. Мы тут не хотим никого наказывать или отдавать в руки правосудия. Наша задача в ином: человек должен осознать совершенные ошибки и захотеть стать другим. А мы ему поможем. Я сейчас устраиваюсь на работу, собираюсь вернуть деньги всем, кого обманул. Сходил уже к следователю, рассказал о том, как подталкивал на преступление Олега Панина.

Я подпрыгнула на стуле.

– Неужели?

– Именно так, – кивнул Приходько. – Нашел человека, который вел дело Панина, и рассказал ему правду, сообщив, что готов понести наказание.

– Думаю, полицейский не особенно обрадовался, – пробурчала я.

– Ты права, – согласился Юрий, – он ответил: «Дело закрыто, Панин действительно толкнул супругу на батарею, значит, осужден правильно. Он сам, пусть и не нарочно, убил жену. Вот я, например, сколько меня ни подначивай, на свою бабу не брошусь. Иди, парень, домой. Если хочешь получить отпущение грехов, так это не ко мне, ступай в церковь».

– А об отравлении Инны Петровой тоже сообщили? – задала я вопрос.

– Нет, – спокойно ответил Приходько, – пришлось бы открыть чужую тайну, рассказать об участии в деле Ларисы. Видишь, как легко быть откровенным? Попробуй. Поверь, жить честно намного легче, чем во лжи. Ну, что у тебя стряслось? С чем ты не можешь справиться? Почему обратилась в клинику?

– Честно? – подняла голову я.

– Да, говори откровенно, – сказал Юра.

Я посмотрела ему прямо в лицо.

– Где Валентина? Я ищу старшую дочь Весенина.

Собеседник опешил. И тут раздался стук в дверь.

– Входите, – разрешил Приходько.

На пороге появился Макс, он хотел что-то сказать, но я повторила свой вопрос.

– Где Валентина? Не стесняйтесь, Юра, спокойно говорите при этом мужчине, он свой человек.

– Валентина? – переспросил Юрий. – У меня нет знакомых женщин с таким именем. И в клинике сейчас нет ни одной Вали.

– Речь идет о старшей дочери Николая Весенина, – уточнила я.

– Мы с ней никогда не общались, я видел ее всего раз в жизни, когда без приглашения ввалился в дом Николая Георгиевича, – без малейших признаков волнения отреагировал Юра. – А что случилось?