Татьяна Луганцева - Мороженое для горячей штучки

– Я пришел на аукцион, – ответил Герман.

– Да ладно! – засмеялась Серафима. – Ты знаешь, какие здесь цены?!

Герман очень внимательно посмотрел на нее и сказал:

– Паршиво выглядишь, хоть такое женщине и не говорят…

– Спасибо, от тебя это неудивительно услышать.

– А почему ты считаешь, что я при том, что являюсь психотерапевтом, не могу быть богатым человеком? – спросил Герман.

– Даже так? – удивилась она, правда, не очень веря ему на слово. – Где твоя дама?

– Какая дама? – спросил Герман.

– Та, со звонким голосом и веселым смехом. Тут все парами. На такое событие приходят парами. Смотри, какие дамы лебедями плавают по залу, где твоя лебедь? – спросила Серафима.

– Не начинай, Сима. Я здесь один. И, Сима… я вообще один. Я пришел в надежде увидеть тебя.

Серафима почему-то припустила от него на всех парах к столику с бокалами шампанского и легкими закусками. Серафима выпила сразу бокал шампанского и попыталась было взять второй, но ей сделали замечание, что она, как работающая на аукционе, не должна пить. После этого Сима все-таки выпила еще один бокал и пошатнулась. Мужчина с животом угрожающего размера и с женщиной под руку подхватил ее под локоток.

– Вы служащая аукциона?

– Кто, я? – испугалась Сима. – Да, это я… – оглянулась она беспомощно и встретилась взглядом с Германом. Невольно Серафима подумала:

«Насколько у него оригинальное, мужественное лицо. Эти скулы, губы. Нет, он не красив, но он притягателен! Как я раньше этого не замечала? За его лохматостью и несуразностью… Такие темные глаза, правда, он еще слишком бледен после ранения», – думала она.

– Девушка, вы слышите меня?! – одернул ее мужчина. – Вернитесь на грешную землю! Ау!

– Да, я здесь! Извините.

– Мне бы вот побольше узнать о той вазе китайского императора. Реально подходит к интерьеру моего охотничьего домика.

– Лучше вон тот камушек на колечко, – показала пальчиком его пассия в сторону ювелирной витрины, где лежали брильянты-булыжники, как окрестила их Сима.

– Разберемся, – хмыкнул мужчина, тоже беря себе шампанского слегка дрожащей рукой.

– Да знаю я, как ты будешь разбираться! За свою вазу максимальную сумму поставишь, а за мой брильянтик минимальную! – обиженно выпятила губу девушка, особенно трогательно в ее устах прозвучало слово «брильянтик». Ведь если покупатель предлагал в «специальной комнате» за лот цену ниже себестоимости и больше никто сумму не набавлял, то лот имели право и не продавать.

– Так вы нам расскажете про вазу? – спросила девушка, переводя взгляд на Серафиму, понимая, что от настроения ее спутника зависит и покупка брильянта.

– Ваза. Конечно, расскажу. Ваза, она из Китая! – выдала Серафима «полезную информацию», чувствуя каждой клеткой своей спины близость Германа и нервничая от этого.

– Да что вы! Из Китая! – всплеснул руками мужчина, а Сима сглотнула, понимая, что ведет себя по-идиотски.

– Вы вообще в курсе, что здесь происходит? – навис над ней мужчина. – Ведь я могу подумать, что тут не только сотрудники липовые, но и экспонаты. Так что с вазой? – спросил он еще более сурово, и Сима снова нервно сглотнула.

– Эта ваза восемнадцатого века принадлежала китайской династии Дзи, – сказал приблизившийся к ним Герман тоном, не терпящим возражений.

– А вы кто? – спросил мужчина.

– А я здесь главный, пойдемте, я вам все расскажу, это наша новенькая сотрудница, она еще неопытная.

– Пойдемте! – почему-то сразу же повелась девушка.

Сима отвлеклась на минуту, а затем услышала интереснейший рассказ о том, как в этот горшок, то есть в вазу, доили молоко в Рязанской области, как туда какали дети императоров Ху, Хе и Ку. И еще много чего интересного! Серафима еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться, а люди слушали его открыв рот.

– Понятно? – спросил Герман.

– Да! – кивнули они одновременно.

– Ты спас меня, – сказала она, когда пара отошла от него, – гипноз? Снова незаконные методы?

– А ты догадливая, – хмыкнул он.

– Обещал же больше ни-ни.

– Не получается с тобой…

– Это обман! Это мошенничество, – не согласилась Сима.

– Вернуть их к тебе? – спросил Герман.

– Нет! – покраснела она. – А это не повлияет на то, что они свои последние деньги вбухают в эту вазу?

– Нет, конечно. Ты за кого меня принимаешь? Я не касался никаких установок материального плана. Это решение они примут сами.

– Но они же ничего не узнали о вазе! – задумалась Серафима.