Сергей Лавров - Пустырь Евразия

— А если это серьезно? — спросил компаньон.— Ведь был же звонок…

— Вот Михалыч с представителем органов и проверят. Пока — ничего больше.

Он встал, толстыми пальцами затушил сигару в пепельнице, рядом с первым окурком, торчавшим, как ракета на старте, дав понять, что прием окончен. И в этот миг в уютной глубине дома за множеством дверей раздался отчаянный детский крик.

Вероника с искаженным от ужаса лицом бросилась к выходу из комнаты, опередив даже Михалыча. Юрий Карпович решительно зашагал следом и обеими руками распахнул створки дверей. Его компаньон вежливо поотстал на шаг, не мешаясь, но всегда готовый помочь. Белла, недовольная итогом разговора, процокала каблуками, придерживая длинное богатое платье с разрезом. Неуклюжий опер остался в зале, чтобы не разбить чего ненароком.

Авенир, подхваченный общим порывом, побежал за прочими членами общества чередой знакомых комнат. Уже видна была светлая роскошная детская, в которую один за одним вбежали члены этого странного семейства, как вдруг из угла навстречу ему загудело и выползло низенькое электронное чудовище на роликах, похожее размерами и длинной изогнутой шеей на детского коника-качалку.

— Сто-ять! Не дви-гаться! — скомандовало чудовище глухим механическим голосом, предупреждающе мигая красной лампочкой на груди.

— Простите! — растерянно и нетерпеливо буркнул Авенир, пытаясь его обойти.

В подвижной голове монстра что-то полыхнуло, раздался резкий хлопок — и Авенир получил ощутимый удар под дых, такой, что от неожиданности свалился кулем на пол.

— Сто-ять! Не дви-гаться! — громче прежнего рявкнуло чудовище, ерзая перед ним вперед-назад, двигая шеей, прицеливаясь.

Авенир попятился на четвереньках, на всякий случай прикрывая глаза ладонью. Дверь детской распахнулась, и все общество вывалило в игровую комнату. Михалыч, потирая шишку на лбу, ехидно оскалился.

Первой шла встревоженная и счастливая Вероника, прижимая к себе толстенькую девочку лет шести, крупную, с грубыми чертами Юрия Карповича. Ребенок хлюпал носом, смотрел печально и, увидав Авенира в странной позе на полу, сказал:

— Скорпи на дядю напал. Скорпи, фу! Это свой!

Она махнула ручкой. Электронный страж отступил, склонил шею. Лампочка на груди погасла.

— Мое почте-ние, сэр,— уважительно прогудел он, уполз в угол и подключился там к зарядному устройству.

Авенир открыл рот в изумлении.

— Почему сдохла рыбка? — сурово спросил Юрий Карпович.

— Не знаю… — растерялся Можаев.

— Да я не вас спрашиваю! — отмахнулся от Авенира хозяин.

Михалыч неловко замялся под его взглядом.

— Может, ее отравили? В спросила Вероника, испуганно оглядывая мужчин.

— Не пори чушь!

— Кажется, я знаю,— выступил из-за плеча хозяина компаньон, деликатно пощипывая себя за острый подбородок.— Ночью в квартале отключали электричество. Мне кухарка жаловалась. Отключился аквариум — и рыбка задохнулась.

Девочка снова заревела.

— Идиоты! Эта рыбка стоит дороже их Днепрогэса! Вызывай ветеринаров, пусть дают заключение! И в суд! Я с них три шкуры спущу! Давно пора запустить свою электростанцию! — Юрий Карпович сдвинул брови, сжал бульдожьи челюсти.

— А ры-ы-б-ку?..

— Не реви, Ленка. Сегодня же позвоню в Израиль — через три дня привезут такую же. Все, утрись. Довольна?

— Не хочу-у такую… Хочу другую-у-у…

— Ну где я тебе дороже найду?! Сама не знаешь, чего хочешь! Заткнись!

Юрий Карпович грубо тряхнул ребенка. Белла, приблизившись к Авениру и встав у него за спиной, негромко сказала сквозь зубы:

— Если ребенок плачет и не может успокоиться — перестаньте его бить. Забавно наблюдать, как из бизнесмена лезет мурло пэтэушника.

Ленка разревелась пуще прежнего. Красавица Вероника присела, опустилась перед дочерью на колени. Готов был разразиться семейный скандал, но компаньон настойчиво отвел хозяина в сторону.

— Видишь ли, Юрчик,— сказал он насмешливо и жестко, снизу вверх бесстрашно глядя хозяину в жестокие бесцветные глаза,— есть вещи, которые не измеряются деньгами. Купи ребенку нормальных золотых рыбок. Ей наплевать, сколько они стоят — лишь бы они не дохли от каждого пустяка.

Белла осторожно потянула Авенира за рукав. Они вышли в соседнюю комнату.

— Всегда одно и то же,— с нескрываемым раздражением сказала женщина.— Стоит ее соплячке поскользнуться или чихнуть, и поднимается вселенский переполох. А до Петруши дела нет — будто он ему не сын! Вы видели?! Сейчас все бросятся заниматься ее рыбкой, а мальчика пятый день нет дома… Они скрывают от меня что-то… — Узкие персидские глаза ее наполнились слезами, она отвернулась, но справилась с собой.— Вы видели мальчика… Как он? Его не били? Он такой неугомонный, в любую историю влезет… Послушайте! Поищите его! Если он где-то там, рядом с вами, — найдите его! Скажите, чтобы шел ко мне! Что бы он ни натворил — мы все поправим… Вы же видите, он здесь никому не нужен! Они все даже рады, что он пропал! Отец… Ну разве это отец? Они забрали его у меня, они развратили ребенка — он и эта крашеная шлюшка! Она чудовище! Распутное чудовище! Отняла мужа, отняла сына… Я здесь никому не верю… Мы здесь чужие… Помогите, пожалуйста…