Татьяна Полякова - Капкан на спонсора

— Неужто правда четыре картины купили? Совсем спятил народ.

— Точно. И одну купил Козырев. «Обнаженную». Женька нахмурилась, немного помолчала и спросила:

— И что ты об этом думаешь?

— Ничего я об этом не думаю, у меня мозги устали, — ответила я.

Мы посидели, таращась в глаза друг другу, а на столе стояла бутылка «Киндзмараули» и торт. И тут Женька сделала нечто в высшей степени неожиданное: поставила коробку с тортом на пол, а потом дважды на него прыгнула. Прихватила изувеченную коробку, а со стола бутылку и зашагала к входной двери.

— Ты куда? — крикнула я вдогонку, как только смогла вернуть себе дар речи.

— На помойку, — ответила она и в самом деле отнесла дары на помойку (торту, конечно, только там теперь и — место), а вернувшись, сообщила: — Бутылку я на всякий случай кокнула.

— Ты ведь не спятила, нет? — робко поинтересовалась я.

— Нет. Просто мне не нравится его живопись. В общем, выпить за успех художника Валахова мне так и не удалось. Где-то около девяти вечера зазвонил телефон. Я сняла трубку, сказала «да», но ответить мне не пожелали. Минут через пятнадцать вновь позвонили, на этот раз я молчала как рыба, но и мне ничего не сказали, и так три раза подряд, то есть звонили еще два раза и интересно молчали.

— Что это? Как думаешь? — начала я приставать к Женьке.

— Не знаю, — нахмурилась она, — но на всякий случай давай-ка отправимся к Аньке в гости, засидимся с бутылкой и напросимся ночевать.

— Зачем? — начала я, осеклась и стала очень быстро собираться.

Весь следующий день я потратила на поиски Толика, то и дело звонила и оставляла сообщения на автоответчике. Сам он так и не объявился.

— Или он от тебя прячется, — задумчиво молвила Женька, которой я, позвонив на работу, пожаловалась на свои неудачи, — или…

— Что «или»? — не поняла я, но тут шарики в моем мозгу завертелись со страшной силой. — Ты думаешь? — пролепетала я, справившись с дыханием.

— Колобка по головке тюкнули, а Толик чем лучше?

— О, черт! — Я уронила трубку и стремглав бросилась вон. Через некоторое время я уже давила на кнопку звонка Толиной квартиры, прикидывая, что буду делать, если дверь сейчас не откроют. «В милицию пойду, вот что. Еще одного трупа мне не пережить».

Дверь открыли. На пороге стоял Толик в синем купальном халате и босиком. Вид похмельный. Не могу выразить, как я этому обрадовалась, не тому обстоятельству, конечно, что он мается с перепоя, а тому, что его нежеланию общаться с внешним миром нашлось логическое объяснение. Но радость моя стала помаленьку иссякать, Толик смотрел хмуро, и по этому взгляду угадывалось, что ответной радости мое появление не вызвало.

— Привет, — буркнул он.

— Можно войти? — поинтересовалась я не без робости. Он пожал плечами и отступил на шаг, предоставляя мне возможность войти. — Что-нибудь случилось? — спросила я, он опять пожал плечами.

— Ничего… Просто паршивое настроение.

— И часто у тебя так?

— Что?

— Паршивое настроение?

— Бывает… Извини, я не в форме и…

— Хочешь, чтобы я ушла?

— Если честно, да, — помедлив, ответил он и отвел глаза.

— Не выйдет, — вздохнула я с искренним сочувствием. — Надо поговорить. Дело в том, что Анна Асадова — это я.

Он поморщился.

— Знаю. Рукопись ты прислала?

— Нет. Погибший Аверин, Ты его знал?

— Слышал.

— От Стеллы?

— Да. От нее. По-моему, этот Аверин был немного… одним словом, чокнутым. История с рукописью лишний раз это подтверждает.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Во всех. Только форменный псих мог связаться с моей сестрицей. Даже родители три года назад отказались от общения с родной дочерью. Кольке надо памятник поставить, что он столько лет с ней мучился.

— Ты что же, хочешь сказать, что убийство сестры тебя не волнует? — растерялась я.

— При чем тут это? — Толик облизнул губы, потом вдруг схватил меня за руку, усадил на диван и уставился в глаза. С болью и мукой. — Анфиса, я тебя очень прошу, не вмешивайся в это дело… и подруге своей скажи.

— В какое дело? — не выдержала я. — Ты хоть понимаешь, что твою сестру убили, а вслед за ней погибли еще три человека: молодая девушка, которую вынудили играть роль твоей сестры, и двое мужчин?

— Подожди, — перебил он. — Если ты думаешь, что это дело рук Николая, — совершенно напрасно. Он никогда бы не отважился… Понимаешь, Стелла была очень практичным человеком, а у Николая есть свои тайны… Понимаешь?

— Я знаю, что она его шантажировала. Чем не повод для убийства?