Татьяна Полякова: На дело со своим ментом

— В каком смысле? — нахмурилась я.

— В том, что ночью тебе должно быть не страшно, если твой бравый подполковник дрыхнет рядом… Слышь, Анфиса, пусть Ромик узнает, кто она такая.

— Кто? — не сразу поняла я.

— Ну, женщина эта.

— Зачем тебе? Думаешь, если узнаешь, она сниться перестанет?

— Не в этом дело…

— А в чем?

— Отвяжись, интересно просто. И участковый сказал, может, не утонула она вовсе, может, это убийство?

Не успела я ответить, как Роман Андреевич вырвал из моих рук телефонную трубку и рявкнул:

— Трупами должна милиция заниматься, им за это деньги платят!

— Ты что орешь, родной? — удивилась Женька. — Я ж просто интересуюсь…

— Знаю я вас, — разволновался супруг. — Затеете расследование. Мало мне головной боли на работе, так еще дома никакого покоя. Трупы — дело милиции, твое дело статейки в газетку писать, а Анфисино — детективы. Вот и напрягайтесь, а трупами меня больше не волнуйте. — С этими словами он швырнул трубку и грозно посмотрел на меня, как будто я собиралась возражать. А я и не собиралась вовсе, правда, за завтраком, глядя в окно, вспомнила, как женщина лежала на дне со спутанными волосами, и…

— Ромочка, — позвала я ласково. — Может, действительно стоит позвонить?

— Куда? — ехидно спросил он.

— Ну… у тебя же есть возможность узнать…

— Нет у меня никаких возможностей, — зарычал он, — а ваши замашки частных сыщиков действуют мне на нервы!

Я надула губы и обиженно замолчала. Роман Андреевич швырнул вилку, посуровел еще больше, а потом сказал:

— Анфиса, сию минуту пообещай мне, что ты оставишь этот труп в покое.

— Что за глупость ты говоришь? — возмутилась я.

— Не заговаривай мне зубы. Допустим, Женька твоя совсем дура, и ей просто нечем заняться, вот она и открыла любительское сыскное бюро, но у тебя-то есть я, вот мной и займись, пожалуйста. К тому же не далее как вчера ты жаловалась, что работать даже не начинала, а рукопись обязана сдать до десятого октября.

— У меня еще уйма времени.

— Отлично, — кивнул он. — А у меня целая неделя отдыха. — И продолжил с лучезарной улыбкой: — Махнем на юг?

— Махнем, — сразу же согласилась я.

Он подошел ко мне, опустился рядышком на колени и заявил: — Заметано. — После чего погрозил пальцем и добавил: — И никаких трупов. Обещаешь?

— Обещаю, — кивнула я.

На следующий день мы улетели на юг, где и пробыли семь дней. Домой вернулись поздно вечером, дорога изрядно меня утомила, и, приняв душ, я сразу же завалилась спать. Звонок поднял нас в половине первого ночи. Конечно, звонила Женька. Трубку снял Роман Андреевич с намерением высказать наболевшее, но неожиданно для меня, забыв свой богатый лексикон, молча выслушал сообщение и повернулся ко мне:

— Анфиса, звонит Женька, говорит, у Веры неприятности, что-то с дочкой.

Я схватила трубку и испуганно пробормотала:

— Что случилось?

— Дела хреновые, — бесцветным голосом сообщила Женька. — Ребенок пропал.

— Как пропал? — растерялась я.

— Как дети пропадают? Гуляла во дворе и вдруг исчезла. В милицию сообщили, толку пока никакого.

— Господи… нам приехать?

— Приезжай, хоть и не знаю зачем. Сидим у Верки в полном составе и зубами клацаем…

— Когда это случилось?

— Вчера после обеда. Я тебе без конца звонила…

— Да мы только-только приехали и сразу спать.

— Вот-вот. Ладно, голова моя мало что соображает, а Ромка твой, как ни крути, почти что мент, может, по своим каналам что-нибудь сумеет, хотя… — Женька отчетливо всхлипнула и повесила трубку. Роман Андреевич к этому моменту уже оделся, я торопливо поднялась и бросилась в ванную.

Верка забилась в угол дивана и дрожала, точно в ознобе. Ее муж Игорь нервно расхаживал по комнате, время от времени останавливался перед кем-то и смотрел растерянно, точно силился понять, по какому поводу здесь все собрались. Четверо мужчин и шесть женщин сидели, пряча друг от друга глаза, и старались не дышать. Время от времени кто-нибудь вожделенно смотрел на телефон, но тот упрямо молчал.

Роман Андреевич сделал несколько звонков, но особого толка я в них не усмотрела. К несчастью, похищение детей не такая уж редкость, но поверить в то, что беда приключилась с очень близким тебе человеком, упорно не хотелось. Не выдержав всеобщего напряжения, мы с Женькой вышли на кухню и закурили.

— Расскажи, что знаешь, — попросила я, хотя сестра Веры успела поведать о событиях вчерашнего дня.

— Нечего рассказывать, — нахмурилась Женька. — Ребенок играл во дворе. Как обычно. Где-то часа в четыре Вера пошла в магазин и Лельку в песочнице не обнаружила, забеспокоилась. Ребятня ничего сообщить не смогла, и соседки на скамейке тоже. Вера обежала весь двор, а затем всю улицу, Лельку не нашла и вызвала милицию. Они, само собой, малость по дворику прогулялись и тоже поспрашивали. Никто ничего не видел. Одно точно: в 15.40 Вера выходила на лоджию и видела Лельку во дворе, время запомнила, потому что как раз собиралась в магазин, завела часы и надела их на руку. Ребенок исчез в течение этих двадцати минут, и мне даже думать не хочется о том, что с ней могло случиться. Полно развелось всяких придурков и…