Сельма Эйчлер - Убийства никого не красят

— Аллилуйя! Ему уже предъявили обвинение?

— Конечно. И под залог не выпустят.

Я была так счастлива, что не могла не поделиться новостью с автоответчиком Питера, одобрительно промолчавшим. Потом позвонила Эллен на работу, и та щедро полила бальзамом мою душу — визжала и поздравляла.

Когда я немного успокоилась, настал черёд Р. Шмидта, старосты в доме Шарлотты Бромли. Он был дома, но отвечал сквозь зубы.

Торопливо представившись, я прокурлыкала, что буду весьма признательна, если он снабдит меня парижским адресом Бромли.

— Вот что, леди, полиция уже выпытывала у меня её адрес. Я им сказал и вам повторю: знать не знаю, где она гостит. — Судя по тону, староста счёл разговор законченным.

— Минутку! Откуда вам известно, что ей сделали операцию?

— Подружка какая-то заскакивала пару недель назад отдать квартирную плату — на четыре-то дня запоздала, как водится, — она и сказала. Да вам-то что за дело!.. А подружку эту я впервые видел, — предупредил Р. Шмидт мой следующий вопрос, — и как связаться с ней, не ведаю, и чего я с вами лясы точу, когда у меня работы по горло, это уж вовсе уму непостижимо!

Днём, часов в пять, ещё один кусочек головоломки лёг на своё место.

Перед уходом с работы я отправилась в туалет, а когда вернулась в офис, нашла на столе записку — с именем Хелен Уорд и номером телефона. Я не сразу сообразила, какое отношение мисс Уорд имеет к моей особе, но спустя минуту вспомнила: это та самая девушка, подруга Мередит, с которой советовала связаться Клэр Джозефс и которая улетала на съёмки куда-то в джунгли. Я немедленно перезвонила.

Хелен Уорд производила впечатление интеллигентной девушки. Явно волнуясь, она объяснила, что только что вернулась из Африки и узнала от соседки о том, что я её разыскивала. Хелен и сама рвалась побеседовать со мной; сообщение о покушении на сестёр потрясло её, и она желала выяснить, как себя чувствует выжившая девушка и установлено ли её имя. Я сказала, что жертва поправляется, но с идентификацией её личности мы пока далеко не продвинулись.

— Значит, она выздоравливает? Господи, просто камень с души! Соседка сохранила для меня вчерашнюю газету, но в ней о состоянии потерпевшей ни слова.

— Вчерашнюю газету? — Я газеты давно в руках не держала.

— В «Пост» напечатали о том, как Эрика поймали в аэропорту. Знаете, я ничуть не удивилась… насчёт Эрика.

— Почему?

— Если он мог так поступить с мужем Мередит, значит, на всё способен!

— Вы намекаете на тот случай, когда Фостер хотел от него откупиться?

— Кто вам это сказал? — фыркнула Уорд. — Всё было как раз наоборот. Эрик добивался от Джина, мужа Мередит, — хотя тогда они ещё не были женаты, — чтобы тот ему заплатил. Шантажировал его. Говорил, что, если Джин не выложит двадцать тысяч фунтов, Эрик позаботится, чтобы тот никогда не женился на его сестре.

— Вы уверены? — ошалела я. — Абсолютно. Эрик якшался с полицией, от них он и узнал, что Джина когда-то давным-давно арестовывали за перевозку наркотиков. А когда Джин отказался платить, Эрик привёл свою угрозу в исполнение и разболтал Фостерам о прошлом Джина. Родители пытались заставить Мередит порвать с ним, ей тогда туго пришлось. С тех пор отношения с родителями у неё так и не наладились.

— Каков мерзавец, а? Вы услышали эту историю от самой Мередит?

— Да. Обычно она о таких вещах не распространяется, но однажды я плакалась ей по поводу моей сестры, первой стервы в Западном полушарии. Мередит мне посочувствовала, мол, как это ужасно, когда сестра или брат так с тобой поступают, и рассказала об Эрике.

Хелен Уорд многое для меня прояснила. Теперь я отлично понимала, почему после стольких лет Мередит наотрез отказывалась общаться с братом. Но как же Мэри Энн? Зачем она рассказывала всем, включая собственного жениха, версию событий в редакции Эрика? Уорд словно подслушала мои мысли.

— Мередит говорила, что Мэри Энн не хотела верить в подлость Эрика, — продолжила моя собеседница. — Сначала она пыталась убедить Мередит, что Джин врёт, ведь наркоманы всегда врут. Потом твердила, что, вероятно, произошло недоразумение и что Мередит должна хотя бы дать своему единственному брату, шанс объясниться. Но Мередит в глубине души всегда знала, что когда-нибудь Мэри Энн поймёт: Джину не было нужды выдумывать такую ерунду. И кроме того, Эрик постоянно требовал с кого-нибудь денег. Когда сестры были детьми, он то и дело занимал у родителей. И разумеется, никогда не отдавал. Мередит переживала за Мэри Энн: каково ей будет, когда она наконец осознает, что на самом деле представляет собой её братец.