Наталья Александрова - Ужин с пантерой

– Держись за воздух! – крикнул Раскольников и отпрыгнул в сторону, не желая быть заживо погребенным под железными обломками.

Лола очень выразительно взмахнула руками, так что Каргопольский, несомненно, был бы ею доволен, если бы мог видеть. В данный момент он пытался уползти от летящего холодильника. Спрыгнув с холодильника, Лола довольно ловко приземлилась на катящуюся бочку и проехала на ней, перебирая ногами, что, безусловно, сделало бы честь цирковому эквилибристу. Бочка наткнулась на холодильник и встала на месте, как взнузданная лошадь, но тотчас же ее толкнула другая бочка, Лола с разгона перелетела через холодильник и шлепнулась на пол, а все составляющие конструкции погребли под собой незадачливого режиссера-авангардиста. На месте осталась, как самая тяжелая, только чугунная станина от швейной машинки.

– Ни фига себе! – вскричал Раскольников, почесывая затылок, куда попало чугунным подсвечником.

Когда улеглись пыль и грохот, все присутствующие ринулись на сцену. Холодильник подняли вчетвером, бочки откатились сами. Каргопольский, как ни странно, почти не пострадал, если не считать головы, застрявшей в дверце «Победы».

– А я? – раздался душераздирающий вопль. – А как же я? Обо мне все забыли?

Лола сидела на полу, странно вывернув ногу, которая раздувалась на глазах.

– Леня, – она подняла огромные от страха глаза на Маркиза, – Леня, что это?

– Вот-вот, – дернулся Каргопольский, – вот, именно такое выражение… Теперь еще двигаться…

– Да пошел ты! – заорал Маркиз, а Пу И на ходу умудрился цапнуть режиссера за палец. – Лолочка, девочка моя, что с тобой?

Хотя и так все было ясно. В машине «скорой помощи» Лоле было так больно, что она прекратила актерскую игру. Всю дорогу она ругалась. Досталось всем – и режиссеру, выдумавшему такую идиотскую трактовку Достоевского, и Маркизу, отправившему ее в дурацкий ВИП-санаторий, где, на свое горе, она встретила Каргопольского, досталось и самой Лоле – что была такой дурой и согласилась на роль в этой дикой пьесе. Досталось шоферу «скорой» – за то, что торопился и резко тормозил на перекрестках, отчего нога у Лолы взрывалась адской болью. Не тронула она только песика, слабым голосом простилась с ним, просила не скучать и слушаться Леню. Тут машина остановилась, Лола вспомнила, что она актриса, а потому прекратила ругаться и позволила санитарам себя унести, трагически глядя в потолок.

Через полтора часа загипсованную Лолу выдали Маркизу под расписку. На этот раз нога была левая.