Фредерик Дар: Жди гостей

– Мне было бы приятно, если бы вы дали подробное описание мужчины, который похитил вас на Елисейских Полях

Берта пьет какао, заглатывая его с шумом, подобным производимому навесным лодочным мотором, который работает с перебоями

– Он был высокого роста, – начинает она, – одет в костюм из легкой ткани, несмотря на сезон

– Какого цвета?

Она щурит свои нежные глаза счастливой коровы

– Цвета нефти!

– Цвет, типичный для американца.

От хохота Толстяка дрожит кувшин с молоком.

– Ну и Сан-А! Какой же ты забавный, когда начинаешь острить! – давится он от смеха

Сказав это, он непринужденно направляется к буфету, достает оттуда литровую бутылку красного вина и, не утруждая себя хорошими манерами, а также стараясь избавить свою милую куколку от мытья лишней посуды, наливает с полкило вина в чашку с недопитым какао.

Теперь я уже не сомневаюсь, что Берта сказала правду Описание, которое она только что дала, соответствует описанию типа из аэропорта, приведенному в газете.

Ошибки нет, или, скорее, да – серьезная ошибка в основе, в прошлый понедельник похитители промахнулись. Они приняли Берту за миссис Унтель. Конечно же, их задачей было упрятать под замок жену бизнесмена. Но тип, который руководил операцией, должно быть, знал американку в лицо и обнаружил, что его подручный перепутал карты. Тогда виновные, освободив мамашу Берю, пошли ва-банк. Они отправились в гостиницу, где проживала миссис Унтель, а там им сказали, что дама уехала в аэропорт, чтобы отбыть в Штаты. Тогда они на всех парах помчались в Орли.

Мой мозг потирает руки, если можно осмелиться на подобную метафору Вашему милому Сан-Антонио придется провести отпуск на свой манер

Я уже сейчас вижу, какую рожу скорчат мои коллеги из криминальной полиции, когда узнают, что я раскрыл это дело. Ибо я ни секунды не сомневаюсь в успехе расследования. Ссылаясь на газету, я ввожу чету Берюрье в курс событий

– Понимаете, – говорю я, – гангстеры попали пальцем в небо. Они приняли Берту за жену американца. Кстати, взгляните, сходство поразительное

И тут Толстуха выдает мне большой концерт органной музыки! Она вопит, что это просто скандал. Если верить ей, то ее утонченная мордашка ничего общего не имеет с этой толстой мужеподобной женщиной, которая изображена в газете.

Ее супруг демонстрирует абсолютную растерянность и принимает допинг, исподтишка осушая содержимое литровой бутылки

Я успокаиваю нашу красавицу, прибегая к дипломатии

– Дорогая Берта, когда я говорю о сходстве, я подразумеваю (еще бы!) лишь внутреннюю морфологию физиономий, из чего можно констатировать, что в их доминирующей структуре имеется сходство, обусловленное принадлежностью ваших абрисов к группе "Б" верхней зоологической таблицы, о которой говорит Кювье в своем известном трактате

Я перевожу дыхание.

– Не так ли? – обращаюсь я к Толстяку, который следит за траекторией моей мысли, широко раскрыв глаза

– В точности то, что я думал, – уверяет он. Бертой на какое-то мгновение овладевают сомнения. Кажется, будто грозовая туча, чреватая дождем, угрожающе наползает на ее лицо. Затем она веселеет. Ее супруг шепчет мне на ухо.

– Тебе бы продавать лапшу на уши!

– Берта, я вас сейчас реквизирую, – говорю я. Во взгляде повелительницы Берю появляется нечто от Марлен-Дитрих, улучшенной Полин Картон.

– О, комиссар. Реквизировать – меня.

Я покрываюсь холодным потом. Не дай Бог, она меня не так поймет. Я вовсе не собираюсь с ней развлекаться.

– Да, моя славная, с вашей помощью мы смогли бы отыскать дом, куда вас отвезли.

От удивления она широко раскрывает рот.

– Но это невозможно Я же вам сказала, что...

– Вас усыпили, я знаю. Однако мы должны попытаться путем сопоставлений прийти к цели.

– Сан-А прав! – восклицает Берюрье – Одним словом, ты – главный свидетель!

Слово «свидетель» вызывает в ее сознании слово «газета». Она уже видит свою одиссею, тиражированную газетными писунами. Героиня сезона! Одним махом у нее появится толпа новых знакомых, и она сможет обновить список своих поклонников!

– Долг прежде всего, – с большим достоинством заявляет она. – Я в вашем распоряжении.

Вновь распогодилось, и лягушки-барометры спустились по шкале делений на дно своих банок.

Лес Мэзон-Лаффита предстает в желтом очаровании. Меланхолические аллеи усыпаны золотистыми листьями. Нежный запах нового гумуса приятно покалывает ноздри, напоминая о романтических подлесках.