Фредерик Дар - Сан-Антонио в Шотландии

Прошло два часа, и я возвращаюсь на почту. Телеграмма уже там. Рыжеволосая красавица предлагает ее мне вместе со своей улыбкой за умеренную плату. Я распечатываю телеграмму и читаю:

ДЕТИ МАРСЕЛЯ УЕХАЛИ НА КАНИКУЛЫ. ЖОЗЕФ СОБИРАЕТСЯ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К НИМ ЗАВТРА ЖЕЛАЮ ХОРОШО ОТДОХНУТЬ. ЖЮЛЬЕН

Отойдя к столу, я прямо на формуляре переписываю телеграмму открытым текстом, что дает следующее:

Грузовик принадлежит Конси.

Так-так-так!

Почтенные люди. Да что почтенные, некоторые даже титул имеют. А на поверку выходит блатная шайка.

Старик прав: в это невозможно поверить. И он опять-таки прав, что просит дополнительные сведения. Действительно крайне важно точно выяснить роль каждого действующего лица.

Я раздумываю, что делать в ближайшем будущем, и вдруг принимаю решение нанести визит вежливости Филипу Конси. Мне не нравятся шутки вроде той, которую со мной сыграли этой ночью в тупике.

Почтарша мне сообщает, что он живет на Грейтфорд энд Файрльюир-стрит, дом восемнадцать.

Я благодарю ее и ухожу. Сворачиваю на первую улицу направо, пересекаю Голден Тит-бридж. Сразу за Годмичплейс начинается улица, где живет Конси. Местечко спокойное, застроено двухэтажными домами.

Звоню в восемнадцатый и жду, когда мне откроет лакей, но вместо этого получаю лай интерфона в нескольких сантиметрах от моих ушей:

– Кто здесь?

Узнаю голос сэра Конси.

– Я бы хотел осмотреть вашу коллекцию японских эстампов, – говорю.

– А, это вы! – бурчит он.

Не пытаясь отрицать очевидное, отвечаю, что это действительно я, и добавляю:

– Мне нужно с вами поговорить. Он нажимает на кнопку, и дверь открывается. Я вхожу в уютный холл, стены которого украшены охотничьими трофеями. Деревянная лестница.

– Поднимайтесь на второй! – кричит сэр Конси.

Поднимаюсь. На втором этаже открыта обитая дверь в спальню, изящно обтянутую синим атласом. Любовное гнездышко. В этой квартирке младший Конси наверняка развлекается с девочками.

Он лежит на кровати в домашнем халате из черного бархата и читает местную газету.

– Вы совсем один! – удивляюсь я.

– Здесь нет слуг. При моих скромных запросах мне достаточно одной приходящей домработницы.

Над его глазами наклеен пластырь из-за немного обработанных мною бровей. Это напоминает клоунский грим, и я смеюсь.

– Вас это веселит?

– Угадали. Вы похожи на одного клоуна, который очень смешил меня, когда я был маленьким.

– Вы пришли сказать мне это?

– Нет.

– Тогда зачем?

Его голос язвителен и скрипуч, как ржавый флюгер.

– Я пришел по поводу этой ночи

– Не понимаю.

– Сейчас объясню.

Я без церемоний сажусь на его кровать, что его шокирует. Этот проходимец претендует на хорошие манеры.

– Я хочу поговорить о случае в тупике, где вы пытались раздавить меня вашим поганым грузовиком!

– Но я...

– Что вы, барон хренов?

– Это ложь! Вы меня оскорбляете и...

Видели бы вы, друзья, как взбесился ваш Сан-А! Я выбрасываю вперед ногу, и мой каблук летит ему в морду. Он щелкает зубами, как крокодил, потом спрыгивает с кровати, и мы начинаем новый поединок.

Он хватает настольную лампу и швыряет ее мне в витрину. Мне не удается полностью увернуться, и ее ножка срывает волосяной покров над моим правым ухом.

У меня в глазах загораются искры, среди которых горит и моя звезда.

Я бью его кулаком, но месье убирает голову и набрасывается на меня. Мы падаем на его кровать. Если бы кто нас увидел, то решил, что Сан-А поголубел. Однако, несмотря на то что мы катаемся по постели, между нами не происходит ничего, кроме обмена ударами. Мы сваливаемся и катимся к камину. Конси отпрыгивает в сторону, но – вот непруха! – стукается черепушкой о мрамор и остается неподвижным. Это ж надо: самому себя отправить в нокаут!

Подождав немного и видя, что он лежит не шевелясь, я кладу руку на его халат послушать сердце.

Оно бьется довольно неплохо.

Я иду в ванную, мочу полотенце под струЕй холодной воды и возвращаюсь сделать ему компресс. Через несколько секунд он приходит в себя.

– Ну как, лучше?

– Голова болит! Надо думать!

На макушке у него вырастает баклажан размером с мой кулак. Я помогаю бедняге лечь на кровать.

– Послушайте, – говорит он, – я не причастен к покушению, в котором вы меня обвиняете. Возьмите газету и прочтите на последней странице...

Я читаю. На последней странице статья, посвященная угону грузовичка, принадлежащего Конси. Машину украли прошлым вечером со стройки.