Фредерик Дар - Сан-Антонио в Шотландии

Мы договариваемся, что завтра я переберусь к Мак-Геррелам со своими пожитками, а пока меня просят остаться на ужин. Попрежнему смущенный и переполненный восторгом, я опять соглашаюсь.

– Виски? – предлагает мне Синтия.

– С удовольствием.

Джеймс Мейбюрн приносит бутылку «Мак-Геррела» с двумя звездочками (особый сорт, для элиты). Я делаю вид, что удивлен этикеткой.

– Это ваши родственники? – спрашиваю я, показывая на пузырек.

– Мы! – поправляет прекрасная Синтия. – Мы производим его много лет. Во Франции нашу марку знают плохо, потому что мы почти не экспортируем ее, но без хвастовства скажу, что в Соединенном Королевстве мы пользуемся большим успехом.

Большим успехом! Я думаю о героине, содержавшемся в бутылках Пти-Литтре. Это виски, во всяком случае, отличного качества. Можно встать и ночью, чтобы хлебнуть его. Я говорю об этом дамам, и они кажутся счастливыми.

– Хотите осмотреть замок и выбрать себе апартаменты, месье Сан-Антонио? – спрашивает малышка.

– С радостью, – спешу ответить я.

И я искренен. Ваш Сан-А доволен собой, друзья. Согласитесь, что он все чертовски ловко устроил. Я в цитадели, и в мою честь зажигают иллюминацию.

Замок огромен и более готичен, чем шрифт в названии немецкой газеты. Коридоры, коридоры, коридоры... Огромные залы, кровати с балдахинами, гигантскими каминами, потайными дверями...

Одна комната на втором этаже в левом крыле меня привлекает особо, потому что напоминает особо любимый мною фильм ужасов. В ней стоит кровать с колоннами, обтянутая зеленоватым атласом с геральдическими лилиями. Низкая дверь ведет в странную туалетную комнату: ванна медная, краны похожи на вентили шлюзов, а в раковине можно организовывать гонки моторных лодок.

Чтобы умываться в этом озере, надо быть морским механиком.

За туалетной комнатой находится другая спальня, намного меньшего размера.

– Если вы позволите, – говорю я Синтии, – я обоснуюсь в этих апартаментах. Мой слуга может поселиться в дальней комнате и, таким образом, всегда будет у меня под рукой.

– Как вам угодно.

Она смотрит на меня блестящими глазами. Мне кажется, что шотландцы не Казановы, и, когда местным дамам хочется получить кайф, им приходится прибегать к помощи иностранных гостей. Все эти блондины с глазами, выразительными, как дырки швейцарского сыра, небось лет двенадцать смотрят на девчонку, не решаясь заговорить с ней, и еще двенадцать говорят о погоде, прежде чем предложить трахнуться. А мы, французы, действуем быстро, потому что знаем: жизнь коротка и надо быть порасторопнее, если хочешь получить свой кусок пирога до того, как придет костлявая баба с косой.

У Синтии влажные губы и глаза, а щеки розовеют.

– Подумать только, мне спас жизнь французский писатель, – вздыхает она.

– Это будет главной радостью моей жизни, – уверяю я. Я беру ее за руку, она не возражает. Я говорю себе, что тот, кто может малое, может и большое, а потому отпускаю руку и обнимаю ее за талию. Мисс не возражает.

Я немного наклоняю голову, и наши губы соединяются. Ее губы пахнут лесной клубникой, и поскольку я люблю десерт, то беру большую порцию без сахара. Она обвивает меня руками и прижимается своим телом к моему так крепко, что разлепить нас можно только домкратом или паяльной лампой.

– Хелло! – произносит голос.

Мы мгновенно расстаемся. Время сосчитать до раз, и в дверях появляется длинный тип лет двадцати восьми с бледным унылым лицом. Такое впечатление, что он провел каникулы в фамильном склепе. У него гладкие темные волосы, выпуклый лоб и жеманные жесты.

– О, Синтия, сердце мое, я вас повсюду искал.

Просюсюкав это, он ждет, пока нас представят друг другу. По его взгляду я чувствую: он догадался, что мы разговаривали не о биржевом курсе.

– Сэр Филип Конси, мой жених, – объявляет Синтия. – Месье СанАнтонио, великий французский писатель.

Короткое и сухое рукопожатие.

Антипатия возникает спонтанно, как и симпатия. Мне с первой же секунды хочется его раздеть, связать, окунуть в бочку с медом, а потом сунуть в муравейник. Со своей стороны сэр Конси хотел бы увидеть меня сидящим на проводе под высоким напряжением.

Снаружи дребезжит тоненький колокольчик.

– За стол! – приглашает Синтия.

Думаю, даже самые тупые из вас догадаются, что я в жизни уже несколько раз ужинал, но мне редко доводилось принимать пищу в таких условиях. Ужин проходит в столовой более просторной, чем конференц-зал дворца Мютюалите, в обществе старухи в кресле на колесиках и сэра Конси, с веселой, как операция на селезенке, физиономией. Кроме жениха Синтии, за столом присутствует директор завода Мак-Орниш.