Фредерик Дар - Дальше некуда!

Пинюш сидит в кабинете, энергично клацая зубами.

– На этот раз я точно простудился, – заявляет он с вызывающей ноткой.

– А Бержерон?

– Вторую половину дня он провел в своем кабинете на улице Бурс, затем вернулся домой. Машину загнал в гараж, значит, больше выходить никуда не собирался. Не думал же ты, что я всю ночь буду торчать у него под дверью?

– Пино, – сообщаю я, – на твоем горизонте маячит тень досрочной отставки. Тебе не хватает профессиональной добросовестности.

Тогда в нашем учреждении, где вокальные упражнения и так не новость, начинается громкий визг.

– Я не позволю тебе! – орет этот недоделанный. – Любой другой на моем месте сейчас лежал бы в постели с сульфамидами в...

Телефонный звонок прерывает его медицинско-эмоциональную речь.

Звонит Берю.

Он в плохом настроении.

– Слушай, – говорит он, – тот малый, за которым ты велел мне следить – – Ну так что?

– Он уже пять часов сидит в одном бистро на авеню Жюно и режется в карты со своими корешами. Встает, только чтобы нужду справить. А я торчу на тротуаре, пытаясь сквозь занавеску отличить черви от бубен...

– Он поехал в это бистро прямо из Сен-Дени?

– Нет. Сначала заехал в ресторан на бульваре Перейр, где встретился с высокой блондинкой и пожрал с ней. Потом отвез ее на улицу Годо-де-Моруа, на рабочее место. А уже потом поехал в свое бистро. Так чего мне делать?

– Погоди, я думаю.

Гениальные идеи появляются в моих мозгах как раз в случае необходимости.

– Скажи, его тачка где-нибудь поблизости?

– Да, возле кладбища Монмартр, а что?

– Ты ее угонишь.

– Чего?

– На «203-й» нет ключа зажигания. Надеюсь, наш друг не поставил на свою противоугонное устройство, а то будет полный финиш.

– И чего мне с ней делать?

– Доедешь до Булонского леса и оставишь на перекрестке дороги на заставу Сент-Джеймс и шоссе на Нейи. Знаешь, где это?

– Знаю. Дальше?

– Дальше позвонишь сюда, и наш жутко больной Пино передаст тебе необходимые инструкции по слежке за его клиентом.

– А когда я успею пожрать?

– Ты получишь право на сандвичи. Я позвоню в бистро внизу, чтобы тебе приготовили легкую закуску.

– Легкую! – ревет Диплодок. – Я что, похож на человека, который может выжить на легких закусках?!

Я кладу трубку на рычаг, не слушая его дальнейших протестов.

Готово. Теперь мы точно на пути к славе. Я приказываю Пинюшу ждать звонка нашего коллеги, а сам прыгаю в мою «МГ» и беру курс на улицу Годо-де-Моруа.

Прибыв на рабочее место Мари-Терез, я чувствую укол в сердце, не увидев там этой честной труженицы любовной нивы. Неужели вернулась к домашнему очагу? Тогда все мои планы с мелодичным звуком накрываются медным тазом.

Я начинаю приходить в полное отчаяние, как вдруг она появляется. Она выходит из маленького отельчика в сопровождении серьезного вида старенького господина, который только что получил свою порцию экстаза, предварительно спрятав в носок орден Почетного легиона, обручальное кольцо и бумажник.

Она культурно пожимает ему руку со словами «Пока, зайчонок, счастливо. Смотри не простудись» и собирается вернуться к профессиональной деятельности, когда я привлекаю ее внимание сигналом фар. Она узнает мою машину и подходит с широкой улыбкой на губах.

– О! Это вы? Каким добрым ветром?

– Садитесь, прекрасная блондинка! Она садится в мою машину и, когда я трогаюсь с места, шепчет:

– Вы знаете, я блондинка только после визита к парикмахеру.

Я не говорю ей, что ее личная жизнь меня совершенно не интересует. Она бы расстроилась, потому что, как я подозреваю, испытывает слабость к мужественному полицейскому, спасшему ей жизнь.

– Куда мы едем? – спрашивает она, видя, что я не реагирую.

– Пожевать вместе, если вы не возражаете.

Она не может опомниться.

– Вы шутите?

– Нисколько!

– Вот только...

– Да?

– Альфредо должен за мной заехать в десять часов. Если он не найдет меня...

– Я ему позвоню и скажу, что мне нужны ваши свидетельские показания.

Сразу успокоившись, она предается безумной радости.

– Вы не обычный легавый. Вы такой замечательный человек...

Слушая ее болтовню, я возвращаюсь в контору, чтобы принять срочные меры. Я оставляю ее в машине, наврав. что иду звонить ее парню.

Толстяк только что пришел и ворчит, узнав, что проведет часть ночи в машине, наблюдая за домом респектабельного буржуа.

– Ты сделал то, что я тебе велел?

– Да, ваше высочество.

– Тачку угнал легко?