Сергей Александров (Огрызкин) - Старая дама, или Чехарда с ожерельем

— И сколько же это будет в килограммах? — спросил майор, глядя на него, как на сумасшедшего.

— Думаю, где-то около восьмидесяти пяти, — ответил Семен Яковлевич после некоторого размышления.

— И что, все это лежит на лестничной клетке? — все еще не веря, спросил майор.

— Так я же вам об этом и говорю, — раздраженно ответил Шульман.

— Вы что-нибудь понимаете? Какие восемьдесят пять килограммов? Что лежит? Как давно лежит? А главное, почему оно холодное? — оторопело посмотрел на Баратову майор.

— Я же говорю — тело! Тело бедного Пети! А лежит уже давно, потому что оно уже абсолютно холодное, — раздраженный бестолковостью майора, объяснил Шульман. — И говорил же я ему: нельзя так поздно ходить за пивом!

— Значит, он ходил за пивом, а теперь лежит абсолютно холодный! Так, с этим, кажется, разобрались, — задумчиво подвел итог трудного допроса майор. — Ну, а где же ожерелье? — спохватился он.

— Что вы мне морочите голову с этим ожерельем! — взорвался Шульман. — Петя его сроду не носил! Нет, золотая цепочка у него, конечно, была! Но ожерелье! Это уже ни в какие ворота не лезет! И вообще, есть ожерелье, нет его, это может подождать! А сейчас надо срочно вызывать милицию!

— Так значит, он мертвый, — догадалась Баратова.

— Ну, слава Богу! — всплеснул руками Шульман. — А о чем я вам говорю уже битых двадцать минут! Странные люди! Какое на шее у Пети ожерелье, их волнует! А живой он или мертвый — нет!

— Пойду-ка я и все это проверю, — недоверчиво сказал майор.

Через пару минут Василий Андреевич вернулся.

— Да, абсолютно мертвый человек, — глубокомысленно сказал он.

— А вы думали, что он мертвый частично?! — язвительно спросил его Шульман.

— А вас, подозреваемый, я пока попрошу помолчать, — строго оборвал его майор. — И вообще, тело телом, а отпечатки пальцев у вас взять все-таки придется!

И, как Шульман ни упирался, он «откатал» все его пальчики.

— Вы что же, думаете, что я его душил этими руками? — спросил майора Шульман в конце процедуры, разглядывая свои измазанные краской пальцы.

— Какими руками вы его душили — этими или другими, разберется суд, — авторитетно заявил майор. — Но в одном подозреваемый прав: милицию вызывать все-таки придется, — повернулся он уже к Баратовой.

— Я согласна, но сначала позвоню сыну и попрошу его привести сюда своего знакомого.

— А кто его знакомый? — нахмурился майор.

— Майор из ГУВД, — ответила Баратова.

— Ну что ж, один майор — хорошо, а два — это уже в два раза лучше, — глубокомысленно изрек Василий Андреевич.

И в этот момент опять зазвонил дверной звонок. На пороге, слегка пошатываясь, стояла Петровна.

— Вот и еще один наш клиент, — радостно сказал майор и потащил Петровну к столу.

— Что вам от меня нужно? — возмутилась старушка, дыхнув на майора перегаром.

— Снять отпечатки ваших пальцев, — поморщился, отворачиваясь в сторону, майор и в возбуждении схватил Петровну за руку.

— Это еще зачем? — испугалась та.

— Затем, что из квартиры Юлии Александровны пропала ценная вещь, — нетерпеливо пояснил майор, подтаскивая руку Петровны к валику с краской.

— Если вы это насчет той бутылки ликера, которая стояла у Ольги Михайловны в буфете, так она сама мне ее завещала, — вырывая свою руку из цепких лап майора, сказала старушка. — Так и сказала: когда умру, бутылка, Петровна, твоя! Выпей за упокой моей души! А волю покойного не выполнить грех, — пустила она слезу. — Я бы и сама вам все это рассказала, без этих ваших мазилок!

И она с отвращением посмотрела на подушечку с чернилами.

— А вот я бы с удовольствием сняла свои отпечатки пальцев, — заявила Людмила, с гордостью посмотрев на майора.

— Это еще надо заслужить, — ответил тот, тщетно пытаясь поймать Петровну, которая ускользала от него, быстро обходя вокруг стола.

— Смотри, как он преобразился, — сказала Людмила, показывая Баратовой на майора. — Глаза горят, живот втянут, взгляд гордый! Не пенсионер, а гончая! А Петровна — его дичь!

— Только дичь что-то уж очень потрепанная, — улыбнулась Юлия Александровна.

И тут майор, наконец изловчившись, схватил Петровну за руку.

— Семен, меня «замели», — пискнула та слабым голосом. — Все равно ничего тебе не скажу, волчара ментовский, — с ненавистью сказала она майору.

И тут на кухне раздался какой-то грохот, как будто сверху упало что-то тяжелое. Все вздрогнули. Майор пошел на кухню и вскоре вернулся с ножом в руках.

— Где это было? — спросил он Баратову, показывая ей нож.