Маргарита Малинина - Мертвые тоже скачут

– А может, и оставил, просто не нашел никто. Тебе главное попасть в поселок и осмотреться на местности. Вдруг чего в голову придет?

А вдруг и впрямь придет? Я воодушевленно кивнула.

– Только для начала вернемся домой, мне нужно собрать в дорогу кое-какие вещи. – Михаил Геннадьевич изобразил на лице выражение великомученика, вспоминая, как долго он ждал, пока я соберусь на получасовую вылазку, и боясь даже прикидывать, сколько же я буду собираться на вылазку в пару дней, я же решила подбодрить: – Не переживай, я постараюсь сложить все свои шмотки побыстрее!

– Не понял? Все-е?

– Ну! – удивилась я, чему тут можно изумляться.

– Все-все?! Зачем тебе тащить туда весь свой гардероб?

– Как это? – захлопала я глазами. – Не думаешь же ты, что я в одном и том же ходить буду! Неизвестно, на сколько затянутся поиски, а отпуск у меня только начался! И, кстати, покажи мне свой паспорт, а то мало ли что?

– Конечно-конечно! – совсем не обиделся на подозрения в свой адрес папахен и стал суетливо рыться в карманах одежды. – Извини, надо было с самого начала показать документы, просто я думал, что Ирка сохранила фотографии, и ты меня узнаешь.

– Она сохранила только штуки две-три со свадьбы. Но ты там молодой… – я запнулась.

– А сейчас старый стал, да? – подмигнул мне папаня. Вышло неудобно. Ну ладно, сам наверняка знает, что выглядит довольно паршиво.

Я с важным видом чиновника при исполнении пролистала паспорт, вернула владельцу, и мы отправились ко мне домой, а через четыре часа – это я еще быстро! – дождавшись редкого сорок восьмого маршрута, поехали в Валищево.

Крохотный поселок Валищево встретил нас отнюдь не радушно. Мы долго топали пешком от остановки, отец нес все мои три громоздких чемодана, у меня же был еще пакетик и дамская сумка в руке (ума не приложу, почему никогда не ношу ее на плече). Из всего лишь четверых человек, что встретились нам за долгое путешествие к дому номер сто тридцать три (у них даже улиц нет, вот дыра!), трое на вежливое отцовское приветствие только едва заметно кивнули, а один вообще в нашу сторону и не глянул.

Я отчаянно копалась в себе, желая распознать хоть малюсенький намек на узнавание местности, но почему-то намеков не было, что изрядно понижало мой боевой дух и позитивный заряд, полученный вначале.

– Здесь много чего изменилось за эти годы, – заметил отец, поняв причину моего упавшего настроения. Сам того не поняв, он испортил его еще больше.

Я встала на дороге и обернулась к нему.

– Изменилось?! Нет, а как, ты думаешь, я искать буду?! Я же ничего здесь не узнаю, следовательно, и не вспомню!

Михаил Геннадьевич смутился.

– Ну… Конечно, и дом наш тоже изменился. То есть раньше был сарай, а я, воспользовавшись временной материальной обеспеченностью в результате крупного выигрыша, достроил его. Первый этаж утеплил, кое-что реконструировал и достроил второй этаж.

– Мама! – театральным жестом запустила я пальцы в волосы, сдавив виски и выронив пакет. – Ты, я надеюсь, шутишь?!

– Н-нет. – Неудивительно, что отец стал заикаться. Да, я сложный человек, но ко мне можно привыкнуть. Только у него не было на это времени. Пока я росла, он играл в карты, ставя на кон фамильные драгоценности. – Доча, ты только не кипятись! Двор остался прежним! Пока я дом обустраивал, я же проверял всякие потайные углы, и ничего не нашел. Я ведь думал как: отец припрятал все ценности где-то здесь, чтобы они не попадались мне на глаза и я не мог их продать или поставить на кон.

«И все-таки ты поставил», – подумала я, но не стала говорить вслух.

– Когда в доме я их не нашел, понял, что отец передал их твоей матери, Ирине. Но оказалось, что у нее была только часть, вот я опять и вернулся к предыдущей версии. Только оставил он, очевидно, не в доме, а где-то снаружи. Или во дворе, или в тех местах, где вы гуляли, пока жили здесь.

– Ладно, – успокоилась я. – Идем.

Мы уже подошли к нужному дому, поэтому поворачивать назад было бы глупо. Забор был низкий и расшатанный – здесь воров не боялись, очевидно, просто нечего было красть. Сам домишко был небольшим, хоть и двухэтажным, и абсолютно разнородным: очень бросалось в глаза то, что крайняя часть его была выложена деревянными досками, выкрашенными в бежевый цвет, остальная же была кирпичной, но первый этаж сложили из серого крупного кирпича, тогда как второй – из стандартного красного. Это было так забавно, что я даже вполголоса хмыкнула. Однако отец услышал.