Маргарита Малинина - Мертвые тоже скачут

– Ну вот, – расстроился отец. Даже чересчур расстроился, по-моему, ничего такого уж страшного не произошло. – Как думаешь, доча, он все видел?

– Что – все? Падение мешочка, изумруд?

– Камень! Это очень плохо, он не должен был видеть.

– Ой, ну и что, есть у нас изумруд, подумаешь!

– Тише! – шикнул на меня папаша, приложив палец к губам.

Я хотела возмутиться, но тут в помещение вошли несколько человек, приближение которых и услышал отец, и мы посчитали наилучшим ретироваться.

Уже на улице я отдала ему мешочек, Михаил Геннадьевич немножко приоткрыл его, и мы оба сунули свои носы в образовавшееся отверстие. В квадратный кусок картона были вдеты изумрудные серьги редчайшей красоты. Мы хором охнули, но я от ликующего изумления, а он от горестного недоумения. Так охает доверчивый ребенок, принявший в дар от доброго, на первый взгляд, незнакомца конфетку, который, раскрыв фантик, увидел, что это бутафория и никакой конфетки там нет.

– В чем дело? – полюбопытствовала я.

– Я и смотрю, мешочек небольшой. Оно бы сюда не поместилось… – говорил он как будто сам с собой.

– Что – оно? Что бы не поместилось?.. Михаил Геннадьевич, ты слышишь? – окликнула его я, потому что он по-прежнему меня не замечал, углубившись в свои мысли. Может показаться странным, что я называла его по имени-отчеству, но мне в тот час было бы, наоборот, странным назвать его папой. Я не привыкла к этому слову. Привыкну ли когда-нибудь? Да и нужно ли?

– Что? Ах, да, я слышу тебя. Катя, нам придется вернуться туда. Только выждем, когда люди уйдут.

– Но зачем?

– Должен быть еще один предмет. Он остался внутри камеры.

– Да не было там ничего другого! Все, что было, я достала. А с чего ты взял, что есть что-то еще? – Я помню, мама сказала, что они с бабушкой после дедовой смерти нашли не все драгоценности. Но мне хотелось услышать, что ответит отец.

– Я знаю, Катя, я держал все, как ты говоришь, цацки в своих руках, когда был маленький, играл с ними, тискал, рассматривал. Потом отец перестал мне их давать, боясь натолкнуть на искушение продать их. Знаешь, я был… хм… трудным подростком. Ну вот, я помню, что еще было ожерелье. Ожерелье из изумрудов. – Я присвистнула. – Да, доча, оно стоит несметное состояние, – понизил он голос.

– Но зачем оно тебе? Неужели серег и перстня не хватит, чтобы расплатиться?

– Чтобы расплатиться, хватит, конечно. Но я собираюсь отыграться.

– О боже, нет! – воскликнула я, схватившись за голову. – Ты же зависимый, как я сразу не распознала? Мама сообщила мне, что ты и в молодости любил поиграть. Как же ты не делал этого, пока жил с нами?

– Эх… – он посмотрел сперва себе под ноги, затем – в небо, потом снова под ноги. Видимо, пытался подобрать слова. – Катя, есть вещи, которые тебе не суждено понять. Просто поверь, будет лучше, если фамильная ценность останется в семье. Так должно быть. Я хочу передать тебе это по наследству. Я и так ничего путного для тебя не сделал, кроме того, что дал тебе жизнь. Позволь мне хотя бы сделать это для тебя? Я хочу отдать их, чтобы потом вернуть.

Такому повороту я весьма и весьма удивилась. Отец до этого производил впечатление человека неумного и безответственного, а теперь показал совсем иные качества. Посмотрев ему в глаза, я убедилась, что он вполне серьезен.

– Хорошо, но придется тебе смириться с тем, что этому не бывать. Видишь ли, мама сказала, это все, что они нашли. Ожерелье, видимо, дед спрятал в другом месте, либо вовсе оно куда-то делось. Это было давно, так что концов теперь не отыскать.

Выражение отцовского лица не изменилось, точно он был готов к такому ответу.

– Катя, для этого мне нужна ты. Ты работаешь где-то?

– Да, но я в отпуске, – ответила я смущенно, не понимая, куда он клонит.

– Отлично. Ты сможешь уделить своему родному отцу пару дней?

Это было неожиданным, я растерялась.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Не понимаешь? – нахмурился мужчина. – Как же тут не понять? Ты много времени проводила с моим отцом, твоим дедом, он тебя одну не оставлял, пока работали твоя мама и бабушка. Следовательно, в то место, где он спрятал ожерелье, он должен был взять тебя с собой.

Я молчала, тупо моргая. Что, этот тип хочет, чтобы я искала ожерелье, спрятанное дедом? К тому же неизвестно, точно ли спрятанное, а если спрятанное, то где. Да он наглец!

Прочитав мои мысли по моему лицу, отец заговорил снова:

– Я не прошу больше, чем ты сможешь дать, Катюша. И сейчас ты убедишься. Вспомни, пожалуйста, вы часто гуляли с дедом?