Наталья Александрова - Смерть под псевдонимом

Дверь была ржавая, но все же оснащена домофоном. Надежда нажала кнопку нужной квартиры и сразу же услышала простуженный голос Алевтины Сергеевны:

– Заходите, заходите! У меня четвертый этаж, правда, без лифта…

В этом Надежда Николаевна очень скоро убедилась.

Мало того что не было лифта, так еще лестница была такая крутая, что Надежда почувствовала себя альпинистом, совершающим трудное восхождение. К тому же эта лестница была очень узкая, так что когда на уровне третьего этажа Надежда встретилась с худущей трехцветной кошкой, которая шла вниз по своим неотложным кошачьим делам, они едва смогли разминуться.

Наконец Надежда добралась до четвертого этажа и остановилась, чтобы перевести дыхание. Однако она не успела сделать двух вдохов, как дверь квартиры распахнулась, и в проеме появилась крупная женщина в полосатом махровом халате. Красный нос и слезящиеся глаза говорили о том, что женщина простужена.

– Заходите же! – проговорила женщина, опасливо оглядываясь на соседние двери, и втащила Надежду в квартиру.

– У нас такие ужасные соседи… – бормотала она, отступая от двери. – Все время подслушивают, подглядывают, вынюхивают… им до всего есть дело! Ну, пойдемте же!

Войдя в квартиру, Надежда оказалась не в прихожей или холле, а на довольно просторной кухне – в одном углу стоял холодильник, в другом – современная электрическая плита с духовкой. Правда, тут же, за кокетливой пластиковой занавесочкой в крупных ромашках, скромно пристроилась чугунная ванна.

– Не обращайте внимания, у нас такая странная планировка… – говорила Неклюдова, ведя Надежду за руку по узкому коридору.

Она открыла высокую дверь и привела гостью в большую, хотя и несколько темную комнату. Вдоль высоченных стен стояли книжные стеллажи, в углу имелся антикварный письменный стол с компьютером. Компьютер был, судя по всему, не намного моложе стола.

Тут Надежда смогла разглядеть хозяйку квартиры и без труда узнала в ней плохо одетую женщину, которую видела на похоронах Кондратьева. Та еще все время шевелила губами, как будто молилась или разговаривала сама с собой.

– Присаживайтесь! – Алевтина Сергеевна придвинула Надежде старинное кресло с львиными лапами и резной спинкой, сама села на шаткий венский стул и в волнении сцепила руки:

– Ну, вы принесли?

– Принесла, – лаконично ответила Надежда, похлопав по пакету, который лежал у нее на коленях.

Прежде чем продолжить, она бросила взгляд на книги, ровными рядами заполнявшие ближний стеллаж: Надежда знала, что ничто так не помогает составить мнение о человеке, как его домашняя библиотека. Особенно ее отсутствие.

В этой библиотеке большинство книг было посвящено Отечественной войне 1812 года, истории Наполеона и всему, что связано с этой темой. Были здесь толстые исторические монографии, были сборники статей, мемуары участников войны, и русских, и французов, были и художественные произведения на ту же тему, от «Войны и мира» до «Рукописи, найденной в Сарагосе».

Имелись в большом количестве и книги на французском, названия которых Надежда не смогла прочитать, но догадалась, что они посвящены той же теме.

«Ну, ясно! – подумала она. – Эта Неклюдова – историк, и тетрадь в коленкоровом переплете нужна ей, чтобы написать очередную статью о войне с Наполеоном…»

– Дайте же, дайте же мне! – воскликнула Алевтина Сергеевна и потянулась к заветному пакету.

– Э, нет! – остановила ее Надежда. – Не все так просто! Если хотите получить рукопись – выслушайте мои условия…

– Вы хотите денег? – процедила Неклюдова. – Я отдам вам все, чем располагаю, но у меня их не так уж много…

– Нет, мне не нужны деньги! – отмахнулась Надежда. – Мне нужна информация! Как вы познакомились с Кондратьевым, как узнали, что у него есть эта рукопись, как договорились с ним… и почему эта рукопись так для вас важна?

Надежда хотела хоть что-то узнать о загадочном писателе, но больше всего ее интересовало, почему он придавал такое большое значение тому, чтобы старинная рукопись попала к Неклюдовой. Даже оставил это распоряжение в числе распоряжений о собственных похоронах.

– Почему для меня важна эта рукопись? – Алевтина Сергеевна уцепилась за последнюю фразу. – Да потому, что я хочу очистить имя своего предка от клеветы! Хочу смыть позорное пятно со всей своей семьи!

Надежда слушала ее с явным интересом, так что Алевтина Сергеевна приободрилась и приступила к рассказу.