Наталья Александрова - Смерть под псевдонимом

Мария к этому времени уже утолила свой голод, но борщ испускал такой божественный аромат, что она не устояла, проглотила одну ложку, другую, третью…

Потом она подняла восхищенный взгляд на Варвару и проговорила:

– Слушай, в жизни не ела ничего вкуснее! Как ты его варишь? У тебя есть какой-то секрет?

До этой минуты Варвара поглядывала на Марию весьма неодобрительно и немного ревниво, но такой искренний комплимент смягчил ее сердце.

– Да какой там секрет… – ответила она довольным голосом. – Никакого такого нет секрета!

– Ну не может быть… – не сдавалась Мария. – Наверняка есть какой-то секрет! Ну, скажи мне, очень тебя прошу!

– Ну, ладно, – сдалась Варвара. – Все дело в том, что сперва нужно свеклу потереть на крупной терке, обжарить ее с луком, пока лук не зарумянится, потом добавить туда немного уксуса и еще немножко протомить под крышкой…

– Какая баба пропадает! – проговорил Петр Васильевич, щедро поливая борщ сметаной. – Был бы я лет на двадцать моложе – женился бы на тебе, Варвара!

– Ну, уж вы скажете! – зарделась натурщица.

Наконец ужин завершился, Григорий с Варварой отбыли (Варвара между делом успела даже перемыть посуду), и Мария осталась наедине с Петром Васильевичем.

– Теперь, дочка, наша с тобой смена начинается, – заявил Петр Васильевич, озирая свои владения. – Ты, это, спортзал подмети, коврики выколоти, подоконники протри, а потом можешь вон там на кушеточке подремать.

Мария быстро справилась с работой, прилегла на кушетку.

Она думала, что после сегодняшнего долгого и утомительного дня, после всех выпавших на ее долю опасностей и приключений заснет, как только голова коснется подушки, – но не тут-то было.

Видимо, от переутомления нервная система перешла в какой-то особый режим, только сна не было ни в одном глазу.

Против воли Мария снова начала вспоминать свою жизнь.

В свое время она не поехала учиться ни в Москву, ни в Петербург, потому что одну ее мать не отпустила. Маша поступила в университет в своем родном городе.

Первые два года ничего в ее жизни не происходило, Маша постигала науки и нигде не бывала, кроме университета. С ребятами из группы как-то у нее не сложилось, а с одноклассниками Маша не поддерживала отношений из-за Алиски. Потом тяжело заболела бабушка, и Маша окунулась в заботы о ней.

Бабушка не привыкла болеть, поэтому переносила все очень тяжело. Когда же выяснилось, что болезнь ее неизлечима, стало и вовсе плохо. Никак не мог помочь в этом случае бабушкин бойцовский характер, не с кем было ругаться, некому выговаривать и ставить на вид. Не на кого писать в вышестоящие инстанции, разве только обратиться к самому Господу Богу. Некоторые люди так и делают, когда не остается уже надежды. Бабушка же в своей жизни руководствовалась другими принципами.

«На Бога надейся, а сам не плошай!», «На миру и смерть красна!», «Один в поле не воин!» – ни одна эта пословица не пригодилась ей в смертельной болезни.

Бога надо было просить, а бабушка привыкла требовать – громко и агрессивно. Противостоять несчастью в одиночку она не умела. Смерть ее была трудной и страшной.

Прошло совсем немного времени, и Машина мама объявила ей, что выходит замуж.

– Так скоро? – оторопела Маша. – Не рано ли?

– Поздно! – закричала мама. – Поздно! Мне сорок семь лет, ты понимаешь, что это такое? А жизни не было, она мне ее испортила! Твой отец ушел, еще два раза я замуж собиралась – и что? Все кандидаты ей не подходили, все плохие оказались! Хорошо хоть Сережу я ей не показала, а то бы и его она выгнала! Из-за нее мы по чужим квартирам встречались, как тайные любовники! Я счастья простого хочу и покоя! Ты можешь это понять?

Мама кричала громко, голос ее временами срывался на визг, лицо пошло красными пятнами.

– Ну, хорошо, хорошо. – Маша испугалась, что маме станет плохо. – Выходи замуж, я не против…

– Не смей произносить этого слова – против, не против! – рявкнула мама. – Слышать его не могу!

Сережа оказался низеньким плешивым мужичком, с маленькими руками и ногами. Взгляд он имел тусклый и невыразительный, а голос слегка блеющий.

– Какой есть, – прошипела мама, поймав Машин взгляд, – мне выбирать не из кого. И оставь его в покое!

Маша только пожала плечами.

Свадьбы не было, хоть тут-то маме не изменил здравый смысл, однако Сережу она тут же прописала в их квартире. Сережа мигом выбросил бабушкины вещи и устроил в освободившейся комнате свой кабинет. Для чего ему кабинет, Маша не могла взять в толк, поскольку работал он директором городской бани. Маме она этот вопрос задать поостереглась, мама очень болезненно воспринимала все, что касалось ее новоиспеченного мужа. Мама упорно делала вид, что он тут главная персона, заботилась о нем, как Маше казалось, напоказ.