Наталья Александрова - Смерть под псевдонимом

– Верю, – водитель серьезно на нее поглядел, – видно, что ты не из тех, кто мужу рога наставляет. Дети-то есть?

– Нету… – Мария печально поникла головой, – я хотела… да все никак… а потом вот…

– Ну, может, и к лучшему, – дядечка посмотрел на фотографию внучки и вздохнул. – А как ты в Дорофеевке оказалась?

Заметив ее недоуменный взгляд, он пояснил:

– Деревня наша Дорофеевка называется, там раньше в половине домов Дорофеевы жили. То ли дальние родственники, то ли однофамильцы. Я, между прочим, тоже Дорофеев. Петр Васильевич.

– А меня Мария зовут…

– Хорошее имя. Так что ты там делала-то, в Дорофеевке?

– Они меня держали, хотели, чтобы я отказ от квартиры подписала, – как можно тверже сказала Мария.

Неудобно было обманывать хорошего человека, который выручил ее в беде, но выхода у нее не было. Тем более что она не слишком отклонилась от истины.

– Это дом такой зеленый, в переулке, второй с краю? – уточнил водитель. – Ну надо же, чем Лидка теперь занимается…

Он немного помолчал. Мария уже решила, что продолжения не будет, но водитель снова заговорил:

– Там раньше Валентина Степановна жила. Серьезная женщина, обстоятельная, лет тридцать в нашем продмаге проработала. А это, знаешь ли, не шутка – в то время. Запросто могли недостачу навесить, если начальству не угодишь. Или под ревизию внеплановую подвести. Но у нее полный порядок был. И достаток, конечно, – на таком-то месте, да с умом, если не зарываться…

По прежним временам дом хороший у Валентины был, водопровод она провела, отопление. Семьи у нее никогда не было, племянники только, она сестре помогала их растить. А как умерла, то и объявилась племянница ее, Лидка…

Водитель снова сделал паузу.

– Тут кое-кто к ней приступал насчет дома – чего, говорили, добру пропадать, дом-то хороший. Ну, она такую цену заломила, что все отступились. Годы идут, дом ветшает, без хозяина-то. Потом стала Лидка с компаниями приезжать – ну, пьянки-гулянки…. А у нас место было тихое, к гулянкам не привыкли, все недовольны были, а Лидка ничего слышать не хотела – дом, говорит, мой, что хочу, то и делаю.

Тогда зашел к ней участковый наш, Кузьмич. Поговорил с ней один на один. Уж не знаю, что он ей сказал, а только подействовал тот разговор, перестала она наезжать.

А недавно снова Лидка появилась, а с ней хмырь какой-то, на дорогой машине. Нашим Лидка не признается, а оно вон, оказывается, что… с бандитами связалась… Так тебе, стало быть, идти некуда?

– Некуда…

Унылое молчание было прервано телефонным звонком. Водитель неторопливо достал устаревшего вида мобильник и поднес к уху.

– Алле!

Даже Марии было слышно, как заполошно тараторил в трубке женский голос.

– Анна, не суетись! – строго сказал водитель. – Говори толком, что у тебя случилось! Что? – Он послушал немного. – Упал? Ах, проглотил… Чего? Вилку? Да ты в уме ли? Как ребенок может вилку проглотить? Ах, игрушечную, пластмассовую… Ну, так это не страшно… Доктор велел наблюдать? Ага, представляю… Ладно, выручу тебя, не волнуйся, сиди, наблюдай.

Он убрал мобильник и пояснил:

– Это Анна, напарница моя. Суматошная баба, бестолковая, но не злая. Внук у нее больно шустрый, вечно с ним что-то происходит. То кнопку в нос засунул, то палец в кран, так что МЧС вызывали. Сейчас вон вилку проглотил от игрушечной посуды. Их уже в травмпункте как родных встречают. На работу она сегодня никак не может выйти, так что все к лучшему. Едем! – и водитель уверенно тронул «Жигули» с места.

Он привез Марию к низкому одноэтажному зданию с маленькими окнами. С одной стороны были нарядные двери, отделанные хромом и бронзой, над ними висела табличка:

«Фитнес-центр “Золотой век”».

Но Петр Васильевич повел Марию к другому входу, в противоположный конец здания. Здесь дверь была самая простая, из проржавевшего железа, и никакой вывески над ней не было.

Петр Васильевич надавил кнопку звонка, немного подождал и надавил еще раз.

Наконец за дверью послышались шаги, замок лязгнул, и дверь распахнулась. На пороге стоял коренастый бородатый мужчина лет сорока в длинной клетчатой рубахе, перемазанной краской.

– Здравствуй, Григорий! – приветствовал его Петр Васильевич. – Что так долго не открывал?

– Работал, – ответил тот. – Здоров, Васильич! А это кто с тобой? Дочка, что ли?

Он уставился на Марию странным пристальным взглядом, приложил руку козырьком, отступил на шаг, снова вгляделся.

– Хороший типаж, – проговорил наконец. – Скулы правильные… волосы опять же…