Валерий Кормилицын - На фига попу гармонь...

«Хогошо бы фамилию сменить, – по пути думал он, – на Бегезовского, напгимег, или Фгидмана, а лучше всего – Абгамовича.

Паша Абгамович!.. Гогдо звучит… С завтрашнего дня футболом займусь».

Не успел он дойти до дома, как к жилищу деда Пашки подкатил БМВ с Коляном, Вовчиком и Покемоном.

Старикан, глянув на удовлетворенную рожицу внука, мигом просек «ситуэйшн».

– Джентльмены! – жестикулируя руками, подбежал к смотревшим телевизор квартирантам. – Смывайтесь вон в энто виндоу, – указал на окно, – ибо нехогошие пиплы хотят пощупать ваш фэйс… – нажал указательным пальцем на нос Дорофея. – Мы в ответе за тех, кого пгигучаем! – всхлипнул он, озвучив сентенцию, слышанную недавно по телику. – Ну-у, унучек!.. – погрозил пальцем юному созданию. – Дождесси у меня!

Вышибив плечом дверь, в избу, размахивая пистолетом, ввалился Покемон, отсрочив таким образом назревавшую экзекуцию многострадальной пионерской гузки.

– Е-к-л-м-н! – уставился он на деда.

– Н-м-л-к-е?! – ответил дед Пашка, сбив с толку непрошеного визитера.

– Ты ухи-то засунь обратно в ноздри! – дал старику дельный, на его взгляд, совет Покемон. – Сознавайся, старый хрен, куда квартирантов спрятал? – беспокойно закрутил башкой, услыхав во дворе стрельбу и повседневную разговорную речь, звучащую на повышенных тонах.

– Тудыт иху в рукомойник мать, в галошу ети, вон они, – орал Вовчик, пуляя из пистолета в перемахнувших через забор противников, вслед которым Колян послал очередь из «Калаша».

– Мимо! Тудыт иху в Сран-Франциску, раскудрит… Промазал… в душу ети, – помчался он к машине.

Вовчик устремился за ним.

– Ты че, би-би? – намекнул Покемону дед Пашка, увидав пробежавших мимо виндоу рашен мафиози. – Вон, твои когеша их преследуют, – указал на окошко дед, – пока ты стоишь тут, как штопаный фгаег.

– Е-к-л-м-н! – догоняя товарищей, нырнул в окно, на которое указал ему дед Пашка, Покемон.

– Пголез, как пуговица в пгоганку, – описал его действия пенсионер, бойко вынимая из штанов узкий ремешок и плотоядно поглядывая на внучка.

Выбежав на улицу, Джинн-Толик и Джонни-Дорофей мигом оценили ситуацию и помчались к припаркованному у сельсовета «запорожцу».

С корнем вырвав дверцу, Джинн-Толик наклонил спинку кресла, давая возможность приятелю запрыгнуть на фатальное заднее сиденье, а сам сел за руль и повернул ключ в замке зажигания. Мотор завыл, словно с ним проделали нечто не традиционное. Из-за забора вынырнул БМВ, из которого тут же раздались выстрелы. Джинн-Толик вновь нажал на стартер, и движок завизжал Хавроньей, пыхнув в преследователей черным дымом.

«Запорожец» гудел, трясся, икал, стрелял, но с места не трогался.

БМВ приближался, и Джинн-Толик, нагнувшись, схватил лежавшую на земле дверцу и метнул в преследователей, рассадив им ветровое стекло.

Обрадованный таким исходом дела, «жопарик» неожиданно прыгнул лягушкой, чуть не выбросив из типа салона водилу, и с тарахтеньем, скрипом и хрипом помчался вдоль по улице, пыля и утробно завывая движком. Окутанный пылью и матом БМВ сидел у него на хвосте.

Джип-Чероки с другими тремя «гвардейцами» солидно подкатил к дому бывшего партийного работника и зловеще остановился у ворот.

– Вот они, буржуйские прихвостни, – указал на вылезавших из тачки гостей дон Чезаре и, сатанински улыбаясь, достал изделие Пети Беретова и нежно поцеловал его.

Дети героических партизан устроили подъехавшим тарасовским оккупантам достойную встречу.

Первого из вошедших в калитку «буржуйских прихвостней» Пшенин от всей партийной души охреначил граблями.

Не ожидавший отпора трехстворчатый шкаф растерялся и поэтому не успел сразу нейтрализовать противника. А зря! Так как грабли, проехав по башке, расчесали его короткую стрижку.

Взвыв, гоблин выхватил пистолет, но парикмахер, бросив «расческу», уже скрылся в доме.

Послав вдогонку две пули, мордоворот стал ломиться в захлопнувшуюся дверь, в чем ему активно помогали двое подбежавших приятелей, но дон Чезаре несколькими выстрелами через дверные доски мигом сбил с них боевой пыл.

Брякнувшись во влажную сажу пожарища, русские мафиози затеяли нудную перестрелку с итальянско-американским гангстеритто, пока активный Пшенин, выбравшись с заднего крыльца, протыкал им скаты и, согласно моде, тонировал растресканное ветровое стекло перемешанной в пропорции один к одному грязью и сажей из предусмотрительно захваченного ведра.

Расстреляв обойму, дон Чезаре выбрался из дома, плюнул на бандитскую машину и вместе с Пшениным шустро ломанул к разрушенной ферме со стоявшими неподалеку комбайном и трактором.