Дарья Калинина - С царского плеча

— И что было дальше? — произнесла Мила охрипшим голосом.

Теперь, когда речь дошла до убийства Виссариона, в ее голосе послышались по-настоящему взволнованные нотки. Да, смерть мужа принесла Миле печаль, но в то же время она почувствовала и облегчение тоже. А вот смерть своего любовника — Виссариона женщина оплакивала куда искренней. Видимо, не только телесная похоть и грех связывали этих двоих. Между ними было настоящее чувство.

И любовь их была настолько сильна, что заставила их преступить все запреты. Мила — жена праведного старца, от которой требовалась такая же праведность. И Виссарион — старший сын и приобщенный к служению Господу. То есть люди, для которых сама судьба предназначила иные цели, загорелись столь сильным взаимным чувством, что оно устранило между ними все преграды.

— Мы долго сопротивлялись этому чувству, — глухо произнесла Мила, словно оправдываясь.

— Знаю, — хмыкнула Вирсавия.

— Знаешь?

— Я давно за вами слежу. Знаю все ваши встречи наперечет. Притворялась спящей, а потом шла за тобой.

— Зачем? — поразилась Мила.

— С самого начала, как только брат взял тебя себе в жены, я поняла, от тебя будут проблемы. Мужа своего ты не любила, Бога не боялась. И Виссариона — это ведь ты соблазнила! Я видела, какие взгляды ты на него кидала, когда еще сама была маленькой девчонкой! Это ты его соблазнила. Он бы сам никогда не осмелился преступить запретную черту.

— Пусть и так, — мотнула головой Мила. — Но я хотела все исправить. Я требовала от Виссариона решительности. Я говорила, что, если понадобится, мы должны будем совсем уйти из поселка. Говорила, что если он боится гнева Господа, то надо сказать Захарию правду, чтобы тот отпустил меня. Сам-то Захария ни о чем не догадывался. Дар прозорливости, якобы ему врученный Господом, чаще всего был основан на тех сведениях, которые мужу удавалось раздобыть тем или иным способом.

— Он был твой муж перед Богом!

— Но супружеские отношения между нами прекратились много лет назад. Если бы ты знала, как Виссарион мучился все последнее время. И смерти он точно не заслужил. А ты его взяла и убила! Ведь это же ты сделала?

— Я!

И снова в голосе Вирсавии прозвучала мрачная торжественность. Она ничуть не раскаивалась в содеянном, ибо вновь оправдывалась заботой о своем сыне.

— Виссарион получил по заслугам. Он был виноват, что не устоял перед соблазном. А ты…

Все ожидали, что Вирсавия начнет проклинать Милу, но та лишь произнесла с едва заметным сочувствием в голосе:

— А могла бы выбрать себе в любовники кого-нибудь другого.

— Ах, Вирсавия, — зарыдала Мила. — Не нужен мне был никто другой! Я ведь одного Виссариона любила с тех пор как себя помню! С ним я мечтала быть, а не с его отцом!

— Не вой, — неодобрительно поджала губы Вирсавия. — Услышат еще!

Мила стала рыдать потише. Наверное, слова Вирсавии напомнили ей о том, что тут есть посторонние уши. И этим ушам крайне необходимо узнать подробности и второго убийства, совершенного злодейкой.

— Вирсавия… — всхлипывая едва слышно, произнесла Мила. — Расскажи мне, как он умер? Как умер мой Виссарион?

— Мы договорились встретиться с ним в лесу, неподалеку от поселка. Я так велела ему поступить. Он ждал меня и обрадовался, когда я пришла. Думал, что я сообщу ему новости о том, что произошло после его бегства в поселке.

— А ты вместо этого его убила.

— Он не мучился особо. Я ударила его заточкой в шею, как и его отца. Но Виссарион оказался крепче. Он вырвал заточку из своей раны и даже погнался за мной, да только силы оставили его быстрее, чем меня. Однако напугал он меня изрядно, назад я уже не вернулась.

Видимо, умирая, Виссарион бессознательно продолжал сжимать в своей левой руке заточку, которую вырвал из раны. Стремясь догнать преступницу и покарать ее, он неосмотрительно потратил последние отведенные ему для жизни мгновения.

— Я знала, что так и будет. Что он будет слушаться меня во всем и я смогу сделать с ним все, что захочу. Как только он увидел снятое про вас двоих видео, он сделался мягок и податлив, как овечка. Он действительно сильно любил тебя, Людмила. Но у вас все равно ничего бы не получилось. Он был слишком чист. А ты… а ты слишком развратна для такого человека.

И тогда Людмила не выдержала. Издав настоящий звериный рев, она кинулась на Вирсавию. Но та была наготове, и между женщинами завязалась жестокая схватка. Понимая, что исходом ее может стать смерть одной из соперниц, друзья полезли наружу. Они чувствовали, что им следует поторопиться — от Вирсавии можно ожидать любого подвоха.