Татьяна Луганцева - Простушка и трубочист

– Я могу навестить его? – спросила Варвара.

– Можете, конечно, он лежит в мужском терапевтическом отделении, в палате номер три, – ответила медсестра, складывая медицинские лотки один в другой. – Но я вам не советую… характер у господина Хоботкова тот еще… или он от пережитого шока еще не отошел.

– Думаю, что плохой характер у него был с детства, – сказала Варвара.

– А вы с ним близко знакомы?

– Да нет. Но мне и десяти минут общения хватило на то, чтобы понять, что он за человек, – ответила Варя.

– А у нас уже все девчонки плачут от него и играют в «камень, ножницы, бумага», когда к нему надо идти. Он уже пообещал всех уволить и разобрать нашу «гнилую больницу на кирпичики», – хохотнула медсестра.

– И все же я хотела бы с ним поговорить, – сказала Варвара.

– Рискните, – пожала плечами медсестра.

Варвара сунула холодные ступни в больничные тапки на тонкой войлочной подошве и пошаркала по коридору в указанном медсестрой направлении. Здесь ей встретилась Людмила Кузьмина.

– Варечка! Какой ужас! Я сразу же приехала в больницу. Узнала и сразу сюда. Я уже была у детей, с ними все будет хорошо! Как же все произошло? – затараторила Люда, хватая Варю за руку.

– Я ничего не знаю… Меня уже не было в интернате, когда вспыхнул пожар, – ответила Варвара.

– Слава богу, что никто не погиб.

– Это точно, – ответила Варя, вспомнив о том, куда она направляется. – И все благодаря одному человеку, к которому я и иду.

– Наслышана! Наслышана! – поджала губы Людочка Кузьмина, отпуская руку Вари.

Зайдя в палату к господину Хоботкову, Варя поняла, что он уже доставил много хлопот персоналу больницы. Евгений возлежал на какой-то высокой, явно не больничной перине в окружении разноцветных подушечек с кисточками, словно арабский шейх. Рядом с кроватью стоял сервировочный столик на колесах, ломящийся от еды. Больше всего Варю поразил огромный плазменный телевизор, который монтировали на стену.

– Закончили, шеф, – доложил один из рабочих в бейсболке с логотипом крупной фирмы, торгующей техникой.

– Валите отсюда! – зашелестел долларами Евгений, вытаскивая их из дорогого портмоне.

Затем он повернул свое большое красное лицо к Варе и гаркнул:

– Ну, принесла кофий? А… Это ты…

– Не кофий, а кофе, – поправила его Варя.

– Одно слово – училка! – прокомментировал он.

– Вы так нагло себя ведете… – почти с уважением протянула Варя.

– В смысле?

– Так, словно ничего не произошло, – пояснила она, переминаясь с ноги на ногу.

– А что-то произошло? – удивленно поднял кустистые светлые брови Евгений.

– А ничего! – всплеснула руками Варя. – Сначала вы напали на меня!

– Нет никаких повреждений и доказательств, – скептически оглядел ее худую фигуру Хоботков.

– Потом насильно удерживали у себя…

– Кто тебя освободил? – перебил он ее.

– Что?

– Кто развязал тебя? – уточнил Евгений.

– Вы…

– Ну, и о каком насильном задержании идет речь? – пожал плечами Евгений и поморщился.

– А если я сообщу об этом в милицию?

– Валяй! Что от вас, блондинок, еще можно ожидать умного? – зевнул Евгений и взялся за пульт. – Вот сволочи, плохо каналы настроили!

– А эти ваши речи о том, что вы готовы на все, лишь бы уничтожить интернат? Кстати, о пожаре вы тоже говорили…

– Ты сядь и расслабься, – махнул рукой Евгений.

– …хотя звучит нелогично. Сначала поджечь, а потом самому же чуть не сгореть, – тихо проговорила Варя, присаживаясь на край постели.

– Вот именно! Ты же не дура!

– Недавно вы говорили, что дура… – напомнила Варвара.

– Я шутил… я вообще большой шутник! А сейчас я – герой, всего лишь герой… Слушай, напомни-ка, как тебя зовут?

– Варвара Ландышева.

– Так вот, Ландышева! Ты меня лучше не зли, мне сейчас очень больно, и я вообще жалею, что полез в этот чертов огонь. Прямо не знаю, что на меня нашло? Стоять бы дураку и радоваться, что все это сгорит к едрене-фене! Это ты на меня, Ландышева, так плохо повлияла. Вызвала приступ жалости и человечности. Вот прямо так и замкнуло меня на геройский поступок, когда привязывал твои худенькие ручки и ножки к стулу.

– Ну и балабол же вы! – удивилась Варя.

– Поговорить люблю, – согласился Евгений, останавливаясь на одном из каналов и размышляя вслух: – Еще CD-диски велю принести, порнушку вечером посмотрю.

«И все-таки он неисправим. Хочет выглядеть подонком, а ведь на самом деле неплохой человек. Если бы не он, дети сгорели бы в огне», – подумала Варвара.