Инна Павлова - Объявляю убийце голодовку

— Что вы говорите! — удивилась я. — А нам она сказала, что вы ее сын. Мы сначала-то, конечно, поверили, а теперь сомневаемся. Не похожи вы с ней ни капли! Правда, Ал?

Перепуганная Алка кивнула, хотя вряд ли поняла, о чем ее спрашивают. Уверена, какой ей сейчас вопрос ни задай, подтвердит не задумываясь. Надо пользоваться, пока она в себя не пришла.

Врач казался не менее озадаченным, чем пациентка, но взял себя в руки значительно быстрее.

— Ладно, с этим вроде ясно. Давайте талон.

Я послушно протянула ему талон на следующую неделю и приготовилась стоять насмерть. Беспокоилась я зря. Препираться врач со мной не рискнул, отважился только исподтишка глянуть на часы.

Я предположила, что у него на сегодня еще есть дела, и быстренько перешла к сути.

— Доктор, у моей подруги проблемы. — Я кивнула в сторону тоскующей Аллочки. — Конечно, здесь она лежит по другому поводу, но раз уж в больнице оказался такой опытный специалист вашего профиля, не воспользоваться представившейся возможностью было бы неправильно. О здоровье надо думать смолоду. Ведь так?

Бедолаге не оставалось ничего кроме как согласиться. Кто же кинется оспаривать собственный профессионализм? А если он и возражал, чтобы все кому не лень прибегали на осмотр без талончика или в его нерабочее время, то выразить протест не успел. Я споро перешла к Алкиным бедам.

Палку перегибать не стала. Зачем мужика стращать раньше времени? Если у них все сладится, так он и сам увидит.

— У нее, доктор, сердцебиение!

— Что вы говорите? У меня тоже. Да и вообще, все, кто до сих пор не помер, могут похвастать тем же.

Махнув рукой на собственные планы, кардиолог поудобнее устроился на мягком офисном стуле и пригласил нас присесть на кушетку. Похоже, мы его и впрямь заинтересовали.

— Кроме сердцебиения, вашу подругу что-нибудь беспокоит?

Конечно. И много чего. Хотя совершенно не понимаю, с какой стати: всю ответственность она уже давно переложила на меня. Однако дергается по-прежнему по любому поводу. Но я упрямо бормотала про сердцебиение.

Врач глубоко вздохнул и сдался.

— Ладно, значит, сердцебиение. А какое? Учащенное? Замедленное?

— А когда как! — обрадовалась я. — Когда замедленное, а когда и учащенное! Представляете?

— В общих чертах. Я могу вас попросить выйти? Хотелось бы услышать саму больную. В вашем присутствии она как-то теряется.

Спорить с кардиологом я не собиралась. Пусть пообщаются. Я же его не для себя присматривала.

Алкин затравленный вид не оставлял никаких сомнений, что и процедуру осмотра она бы с удовольствием свалила на меня.

Взглядом я постаралась передать ей свое возмущение и требование вести себя прилично.

Алла появилась минут через десять. Вопреки ожиданиям, закатывать мне истерику она не собиралась. Я подхватила ее под руку и потащила к лифтам.

— Ну что?

— Все в порядке.

— Что в порядке?

— Кардиограмма.

— Какая еще кардиограмма? Что на тебе пахать можно, я и сама знаю. Как он тебе?

— Не знаю. А тебе?

Я начала закипать.

— При чем тут я? Ты зачем к нему ходила?! За кардиограммой?!

Аллочка смутилась и занервничала.

— Даже и не знаю. Я так волновалась…

— Ладно, — ругаться бесполезно, Аллочку не переделать. — Будешь обходить всех по списку, пока не выберешь. Сегодня уже поздно, а завтра пойдешь к остальным!

Аллочка съежилась и попыталась втянуть голову в плечи, но поврежденная спина дала о себе знать, и подружка взвизгнула.

— Ну, раз ты согласна, пошли к тебе в палату. Можешь пока полежать. До рандеву с практикантами время еще есть.

Мальчики, похоже, уже успели что-то отпраздновать не дожидаясь вечера, поскольку опоздали и пребывали сильно навеселе.

— Значит, так, — распорядился Паша. — Ты, Ольга, иди пока к себе, на пост в хирургии подтянешься к десяти, как договаривались. А тебя, Тамар, я пока спрячу на цокольном этаже. Бутылку купила?

Я кивнула, но бутылки не отдала. Если ребята уже сейчас наши имена не могут вспомнить, то с дополнительной дозы они вообще забудут о нашем существовании. Пусть у них останется стимул для выполнения взятых обязательств.

Чмокнув надувшуюся Алку, я велела ей слушаться «старших» и двинула за провожатыми. Возле лифта, воровато оглядевшись по сторонам, Паша начал стягивать с себя белый халат.

— А это зачем? — удивилась я. Разумеется, никаких опасений насчет собственной безопасности у меня не возникло — не место для посягательств, — но заинтересовалась сильно.