Инна Павлова - Объявляю убийце голодовку

Уладив то, что поддается решению при помощи звонкой монеты, я покинула госпиталь. Всю обратную дорогу проплакала. Зато когда добралась до места назначения, переполнявшие меня эмоции уже выплеснулись и, несмотря на общее тягостное состояние, голова соображала отменно, а план дальнейших действий практически созрел.

В больницу я больше не вернусь, мне там пока делать нечего, а вот родственников умерших пациентов побеспокою, тем более что у меня с собой не только искомая дискета, но и распечатка, которую я сделала на всякий случай. И полагаю, далеко не всем наплевать, если близкие люди умерли не своей смертью. Надо найти и наказать тех, кто несет ответственность за их гибель. Никто не смеет лишать человека права на жизнь. И никакие соображения государственной безопасности или даже общечеловеческой пользы — вдруг там производится испытание какого-нибудь нового лекарства — не могут служить оправданием такой бесчеловечности. Пусть используют добровольцев, а еще лучше — ставят опыты на себе. Добросовестные врачи прошлого именно на себе опробовали вакцины и сыворотки, прежде чем передать другим. Неплохая, по-моему, практика.

О моем последнем убежище не знал почти никто, и мало кому пришло бы в голову искать меня именно там.

От отца остался гараж. Довольно далеко и неудобно расположенный. А также «Запорожец», который давно уже следовало сдать в утиль. Я его до сих пор не отправила по назначению только из нежелания подводить хорошего человека, а именно папиного старинного приятеля, который с моего согласия до сих пор пользовался этим чудом инженерной мысли середины семидесятых.

Как я и рассчитывала, колымага была в полном порядке, то есть на ходу, чисто вымытая и свежевыкрашенная. Я давно подозревала, что отец троих детей, совершенно не замеченный в проявлении бурных чувств по отношению к отпрыскам, весь жар своего сердца отдает невзрачному «запору» и нянчится с ним ничуть не меньше, чем молодая мать со своим ненаглядным первенцем.

Я нацарапала мужику записку с предупреждением, что на некоторое время изымаю росинанта, и завела мотор. Оставалось только позвонить Аллочке и осторожно, чтобы не напугать до полусмерти, предупредить об опасности. После чего можно будет преступать к запланированным визитам.

Услышав мой голос по телефону, Аллочка зарыдала.

— Что случилось?! — перепугалась я.

— Как это — что?! — возмутилась Аллочка. — Он меня замучил! Я два часа его терпела!

— Кто?! — Наконец я услышу имя человека, мужественную руку которого заранее готова пожать!

Обычно жалуются на Аллу. Даже я сама, не помешай привычка держать свои проблемы при себе, могла бы много чего рассказать о ее способности доводить людей до исступления.

— Виктор твой замучил! Он теперь что, тоже сюда переселится?!

Я задумалась. Вообще-то я его не приглашала. Аллочка, скорее всего, тоже. Правда, это совсем не означает, что мы застрахованы от нежеланного жильца, особенно если Витюша всерьез намерен строить счастливую семейную жизнь именно со мной.

— Потом разберемся, мне сейчас и без него есть чем заняться. Гони в шею и больше не пускай. Я же тебя предупреждала, чтобы ты его не приваживала!

Алка принялась грузить меня своими прочими трудностями, но я на нее прикрикнула:

— Не забивай ты мне голову ерундой! Звоню из автомата, и у меня скоро карточка закончится. А я еще не сказала самое главное.

Алка возмущенно хрюкнула и замолкла.

— Сиди дома, пока я не вернусь. Запрись на засов и никому не открывай. Боюсь, мы связались с серьезными ребятами.

— Это как сидеть дома? — испугалась Аллочка. — Что, и в магазин не ходить?

Я оставалась непреклонна.

— Ни в магазин, ни в парикмахерскую, ни даже к почтовому ящику! Продуктов тебе хватит на неделю. — Алка возмущенно заверещала, но я хладнокровно закончила: — При разумной экономии, конечно. В общем, свои потребности пока умерь, не время.

Подружка, однако, проявила не меньшую твердость характера.

— Голодать я не намерена! И ходить в одном халате тоже!

— Ходи в двух! — рявкнула я. — А если тебе налезет мое шмотье, можешь накинуть еще и третий! Ты русский язык понимаешь?!

Отходя от автомата, я ругала Аллочку последними словами. Вместо того чтобы ехать разбираться с родственниками умерших, я потащусь за Алкиными тряпками и по магазинам! Только на этом условии она согласилась не покидать квартиру. И зачем я ей только позвонила! Дура я набитая! А она курица!