Джек Ричи - Собственное мнение

— Исключая приготовление кофе, — заметил я, — всё остальное я оставляю на ваше усмотрение. Если к завтраку будет ветчина или отварное мясо, желательно подавать с томатным соусом. Не откажусь и от апельсинового сока. Но запомните: утром я никогда не ем рыбу.

Вечером того же дня, за обедом, когда я уже приготовился отправить в рот ложку куриного бульона, Орвилл остановил меня.

— Подожди, Чарльз.

— В чём дело? — Тут я заметил, что ни Орвилл, ни Фредди не притронулись к еде и не собирались этого делать.

— Как мы можем быть уверены, что всё это безопасно? — махнул рукой в сторону стола Орвилл.

Я уставился на жидкость в моей ложке.

— Думаю, что вряд ли Аманта отравит нас в первый же вечер нашего пребывания здесь.

Орвилл не разделял моего оптимизма.

— Не знаю, не знаю. Убеждён, что большинство отравительниц — непредсказуемые особы. Фредди и я обсуждали наши проблемы, и кое-что мы придумали. В качестве меры предосторожности.

В этот момент в столовую вошла Аманта и критически оглядела поданные блюда.

— Мне думается, что всё в порядке? — полуспросила она.

Орвилл улыбнулся:

— А мы только что хотели послать за вами. Надо обсудить что-то очень важное.

— Что же?

Орвилл, тщательно выбирая слова, продолжил:

— Миссис Дезфаунтейн, не кажется ли вам, что получить кругленькую сумму в сто пятьдесят тысяч долларов предпочтительнее, чем тюрьма в глухой лесистой местности?

— Орвилл, вероятно, имеет в виду, — вмешался Фредди, — что каждый из нас, то есть он, я и Чарльз, не прочь подарить вам пятьдесят тысяч долларов по истечении года, так?

— В конце концов, вы были прилежной и верной экономкой дядюшки Бентени целые… э… четыре месяца, и мы чувствуем потребность вознаградить вас за это, — потёр ладони Орвилл.

Аманта чуть улыбнулась.

Орвилл продолжил:

— Посмотрите правде в глаза, миссис Дезфаунтейн. Если все мы… или один из нас… переживёт этот год, вы ничего не получите из наследства. Ни цента. Мы думаем, что это было бы несправедливо.

Глаза Аманты засверкали. Она едва удержалась от смеха.

Орвилл же утвердительно кивнул.

— Да. Мы полагаем, что сто пятьдесят тысяч долларов вы заслуживаете. Наличными. Без всяких формальностей.

— И, ожидая нашей награды, — радостно воскликнул Фредди, — вы, конечно же, не сделаете ничего такого, что может привести вас… на электрический стул. Ничего непоправимого, я хотел сказать.

Аманта улыбнулась.

— Мистер Кроуфорд, вы согласны дать мне пятьдесят тысяч?

— Вне самого сомнения.

Она повернулась к Фредди.

— А вы?

— Разумеется. Я вовсе не хочу, чтобы меня отравили.

Тогда Аманта посмотрела на меня.

— Нет, я денег не дам, — сказал я. — А теперь, если другие не возражают, я приступлю к еде.

Фредди нахмурился.

— Хорошо, хорошо, Чарльз. Ты волен, испытывать свою судьбу. Но не ожидай, что мы — Орвилл и я — прольём хоть слезинку, когда ты будешь корчиться от смертельных мук, лёжа на этом полу.

Аманта поднялась со стула, чтобы уйти.

— Одну, минуту, — остановил её Орвилл. — Вы бы не хотели эээ… взять что-нибудь со стола и отнести обратно на кухню? Может быть, вот этот салат, например? Скажете, он не вреден для нашего пищеварения?

— Всё вполне съедобно.

Тут Фредди, по-видимому, осенило.

— Почему бы вам не отобедать с нами, миссис Дезфаунтейн? Попробовать каждое блюдо? Всё, что мы будем есть? Мы ведь не снобы, не так ли, Чарльз?

— Конечно. Присоединяйтесь к нам.

И с тех пор Аманта стала обедать вместе с нами.

В течение следующей недели Орвилл, Фредди и я перевезли необходимые личные вещи в особняк. Мы разместились в разных апартаментах, чтобы провести год под одной крышей согласно собственным вкусам.

Примерно месяц спустя в один из дождливых вечеров Фредди, размышлявший лёжа на диване, принял из горизонтального сидячее положение и заметил:

— Знаете ли вы, что в округе широко распространено колдовство типа вуду?

— Образованный человек не верит в подобную чепуху, — презрительно усмехнулся Орвилл. Затем, встретившись с моим несколько недоуменным взглядом, высокопарно добавил: — В своё время я окончил школу бухгалтеров.

Фредди заёрзал на своём месте и, махнув рукой в сторону Орвилла, сказал:

— Если колдун или колдунья, исповедующие вуду, укажут на кого-нибудь, тот умрёт ещё до захода солнца. Перст судьбы, если можно так выразиться.

При этих словах Орвилл поёжился.

— Мне только что пришло в голову, что, возможно, нам следует опасаться не только одной Аманты.