Дарья Донцова - Самовар с шампанским

– Даша! – крикнул знакомый женский голос.

Я притормозила и увидела в самом конце очереди на такси стюардессу Катю. Она была не в форме, а в джинсах и футболке.

Я подошла к девушке:

– Рада вас видеть, сегодня летела из Парижа не с вами.

– У меня выходной, – засмеялась Екатерина.

– Но вы все равно в Шереметьеве? – удивилась я.

Бортпроводница показала небольшой пакетик:

– Подруга из Нью-Йорка прилетела, привезла для моей собаки лекарство.

– Очень жаль, что ваш песик заболел, – посочувствовала я. – Сколько ему лет?

– Ветеринар считает, что около года, – ответила Катя, – он у меня совсем недавно. Ой, с собачкой-то этой произошла невероятная история! Прямо роман!

– Давайте подвезу вас к метро, – предложила я, – по дороге и расскажете.

– Спасибо, – обрадовалась Катя, – очередища длинная, я прямо приуныла, когда сообразила, сколько времени машину ждать. Тофан-то один сидит! Это я его так назвала, Тофан, сама имя придумала.

Спустя две недели мы с Дегтяревым сидели у него дома на террасе и пили до невозможности гадкий кофе, сваренный Александром Михайловичем.

– Вкусно? – заботливо осведомился полковник. – Съешь кексик, специально твои любимые купил.

– Можешь не лебезить, – засмеялась я. – Я простила тебя, хотя ты и повел себя отвратительно. Как видишь, без меня не узнать бы Шерлоку Холмсу правды, она открылась в Париже. Но, увы, ты во Франции был бы немым. В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем ссориться со мной, скорее всего я тебе пригожусь.

– Кекс с черникой, – замел хвостом Дегтярев, – свежий, только-только испекли. Ешь на здоровье.

– Спасибо, – поблагодарила я, – но мне хочется узнать ответы на кое-какие оставшиеся вопросы. Надеюсь, я не услышу от тебя: «Пойди почитай свою Смолякову, не мешай умным людям работать».

– Ну, нельзя быть такой злопамятной, – заныл Александр Михайлович. – Сейчас все расскажу. Мы задержали Андрея Сергеевича, но у него армия адвокатов, они лихо защищали клиента, если б не твои показания…

– Благодарности с удовольствием выслушаю потом, и парочкой магазинных кексов с клубникой, которую я терпеть не могу, ты не отделаешься, – остановила я Дегтярева.

– Что ты! Выпечка свежайшая, из пекарни, и внутри черника, – запротестовал полковник.

Я подняла один маффин, перевернула его и показала Александру Михайловичу дно бумажной корзиночки, в которой покоился кекс.

– Видишь буковки? Что там написано?

– Текст на английском, – пробормотал толстяк.

– На французском, – вздохнула я, – ты мой позор, педагогическое Ватерлоо [26]. Перевожу: «Замороженный кекс с садовой земляникой. Годен до первого мая». А сейчас конец лета. Лакомство слегка перезрело, не находишь?

– Как же так? – расстроился толстяк. – Их горячими из печки достали, продавщица сказала: «Пять минут назад испекли, они ручной работы».

– И не соврала, – захихикала я, – просто забыла упомянуть, что кексики лежали в морозильнике пару лет. И не ногами же их месили, ручками на противень клали. Милый, не ходи один по магазинам, тебя всегда обманывают! А сейчас рассказывай про отца Яны. Почему он ждал пять лет, чтобы начать охоту на Сергея Петровича? И как он вообще понял, что Маковецкий жив?

Александр Михайлович разломал один кекс и начал рассматривать крошки.

– А он долгое время считал Сергея мертвым. О том, что Ангелина бросилась с небоскреба из-за хамства полицейского, после «Желтухи» написали все газетенки. Сергей Петрович же якобы умер от инфаркта в одной из больниц Калужской области. Маковецкому стало плохо за рулем, он потерял сознание, въехал в бетонный забор, из седана извлекли месиво.

– Беда прямо, – вздохнула я.

– Будучи человеком неглупым, Сергей Петрович не совершил ошибки, свойственной людям, прикидывающимся покойниками, – продолжал Дегтярев, – он не затеял до того, как «умереть», продажу бизнеса и московской квартиры. Нет, вся собственность осталась ничьей, и поскольку Маковецкий не оставил завещания и у него не было наследников, спустя отмеренный законом срок лавчонка стройматериалов на рынке и «трешка» отошли государству. Последний факт окончательно убедил Андрея Сергеевича, что отец Луизы, она сама и Ангелина покойники.

Я отхлебнула чаю.

– Вот никак не пойму, почему владелец медцентра взъелся на Маковецких? Драгоценности-то раздала приятелям Яна, пребывавшая в наркотическом угаре.

Александр Михайлович отодвинул на край стола блюдо с кексами.