Дарья Калинина: Остров в море наслаждений

– Как ловко он имитировал тяжелое похмелье! Ни у кого и мысли не зародилось, что этот человек мастерски играет свою роль.

– Дима вообще очень хорошо подготовился к спектаклю, который и разыграл в доме своей мачехи. Взять хотя бы тот факт, что он раньше нас всех знал о том, кто такая на самом деле Оля. И наверняка у него были в рукаве припасены и другие карты.

– И если бы Ефим Семенович не принялся бузить, требуя предъявить ему клиентку, то все могло бы пройти для Димы гладко. Тетю Галю со временем признали бы без вести пропавшей. И Наташа, как ее ближайшая родственница, стала бы ее наследницей.

– А как же красавица невеста? Стала бы она ждать Диму столько времени?

– Полагаю, он бы нашел слова, чтобы убедить ее повременить со свадьбой. И избавиться от Оли преступник тоже нашел бы время.

– Однако так получилось, что ему спутал карты Ефим Семенович.

– Которого Диме тоже пришлось убить.

– Но ведь, если говорить об этом убийстве, оно произошло, когда мы все, включая Диму с Наташей, были у Строчинского или даже чуть раньше. И до этого Дима все утро был вместе с Наташей.

– Нет, и на момент убийства Ефима Семеновича нет у Димы никакого алиби, – всхлипнула Наташа. – Я к этому Строчинскому одна пришла. Дима из дома раньше меня ушел, сказал, что хочет мне подарок сделать.

– И ведь не соврал! – заметила Леся. – Отличный подарок, который сделал бы тебя куда богаче. Ефим Семенович собирался ограбить тебя, а Дима ему этого не позволил сделать.

– Жаль только, что пользоваться этим подарком мне бы пришлось недолго, – улыбнулась сквозь слезы Наташа. – Нет, что ни говорите, а старался Дима исключительно для себя и чуть-чуть – для этой белесой мымры!

И Наташа ткнула пальцем в фотографию модели, улыбающейся с обложки журнала своей фарфоровой улыбкой.

– А меня он никогда не любил. Я была ему нужна исключительно для того, чтобы подобраться к деньгам моей мамы.

Как ни горько звучали эти слова, но они были правдой. И Дима, когда на основании показаний его жены был задержан, сказал то же самое:

– Никогда я тебя не любил, тупая ты корова! Что ты наделала?

– Это не я, это ты все наделал. Убийца!

– Я ни в чем не виноват! Товарищ следователь, это все она! Это она меня заставила!

– Заставила вас убить собственную мать?

– Да!

– Но убивали-то вы! Учтите, отрицать бесполезно. Алиби у вас нет. А улики свидетельствуют против вас.

– Это Наташа меня заставила! Обещала поделиться со мной наследством! Обещала мне стопроцентное алиби. А сама подставила меня!

– Это неправда! – возмутилась Наташа. – Наглая ложь!

– Нет, я говорю правду! Вы должны мне поверить.

Дима был так убедителен, что даже видавший виды Потапкин, казалось, заколебался. Он понимал, что такого рода сговор вполне мог быть возможен. И тогда Наташа могла быть виновна не меньше своего супруга.

Почуяв, что настроение следователя изменилось не в ее пользу, Наташа громко произнесла:

– Я ни в чем не виновата! И чтобы доказать это, я готова отказаться от этих денег!

– Что?

Дима даже задохнулся от возмущения.

– Да, я раздам эти проклятые деньги, – подтвердила Наташа. – Прямо сейчас напишу отказ от наследства. Дайте мне ручку и бумагу. И вызовите, пожалуйста, нотариуса. Пусть этот гад видит, что ничего из его планов не вышло.

Несмотря на это, Дима постарался сделать все, чтобы утянуть вместе с собой Наташу. А когда это ему не удалось, принялся проклинать жену. Он совершенно упустил из виду, что Наташа теперь знает правду о том, что он лгал ей все это время. И поэтому упреки Димы отскакивали от Наташиной брони, как горох от стенки.

Она невозмутимо написала отказ от наследства и лишь напоследок воскликнула:

– Да будь они прокляты эти деньги! Сколько бед из-за них! Но я так больше не хочу!

– Наташа, подумай хорошенько!

– Все отдаю Оле и Сашке, пусть они всем владеют!

– Ох, ты и дура! – протянул Димка с такой ненавистью, что сразу же стало ясно: примирение тут невозможно никогда, надо Наташе срочно подавать на развод.

Со своей стороны подруги были рады слышать, что Наташа не хочет больше владеть наследством единолично. И не потому, что они сочувствовали Оле или тем более Сашке. Нет, они были рады в первую очередь за саму Наташу. Принятое сегодня решение позволит Наташе жить дальше с чистой совестью. А чистая совесть – это самое лучшее лекарство от всех жизненных неурядиц и бед. Если человек твердо знает, что ему не в чем себя упрекнуть, то он найдет в себе силы противостоять любой неприятности. А если у самого сил не хватит, то помощь придет оттуда, откуда и не ждал.