Дональд Уэстлейк: Спокойной ночи

– Пока существуют черные списки, дружок.

– Ну, теперь другие времена. Черные списки не работают.

– Вы так думаете? Хотите, проверим вашу теорию?

– С 1938 года...

– Дружок, вы же знаете, не важно, когда вы были коммунистом. Да нет, Херб, на самом деле вы мне нравитесь, вы пишете вполне прилично. Я вовсе не хочу лишать вас профессии потому только...

– Почему ты не оставишь нас в покое? – воскликнула Нэнси так громко, что люди за соседними столиками оглянулись на них с любопытством.

Дентон обтер губы салфеткой и поднялся.

– Вы спросили, я ответил, – сказал он.

– Сделайте одолжение, – проговорил Херб, – попадите на обратном пути под машину.

– Не шути с ним, Херб. – Нэнси умоляюще тронула его за руку.

– А кто шутит-то? – спросил Херб угрюмо.

"Шутки в сторону, друзья, – раздался его собственный голос. – Дэн и Энн – лучшая танцевальная пара в стране”.

Дентон беспомощно смотрел на экран – там его маленький двойник мог говорить, двигаться, смеяться и хлопать в ладоши. Там он был здоров, жизнерадостен и доволен.

Кто? Кто? Кто? Херб? Нэнси? Они оба?

Он попытался вернуться мыслями в то мгновение, воспроизвести тот силуэт, понять – мужчина это или женщина. Но не смог: перед глазами возникала просто грузная темная фигура в пальто, едва видневшаяся в слабом свете холла. А под пальто мог быть и тощий Эдди, и грациозная Нэнси, и мускулистый Херб, и толстяк Морри Стонмэн. Морри Стонмэн?

Дэн и Энн, жалкие танцоры, толклись перед камерой, а толстяк Морри Стонмэн вытирал лоб носовым платком, приговаривая:

– Ей-богу, Дон, они хорошо смотрятся. О них самые лучшие отзывы на всем...

– Долбаки они – вот что, – холодно ответил Дентон. – Именно так.

– Но ты же их принял. Сказал “о'кей”.

– Под твое честное слово, Морри. Разве нет? Морри смутился, вытерся платком, стараясь не встречаться взглядом с Дентоном.

– Да, Дон, – выговорил он наконец. – Ты здесь ни при чем.

– Сколько, Морри?

Морри скорчил мину оскорбленной невинности:

– Дон, ты же не думаешь, что...

– Морри, сколько они тебе дали?

Оскорбленная невинность исчезла, и Морри пробормотал:

– Пять.

– Ладно. Вычтем из твоей зарплаты.

– Дон, клянусь Богом, у них были хорошие отзывы. Могу тебе показать клипы.

– Еще пять сотен к твоему долгу.

– Я об этом и думал. – Морри утирал левой рукой лоб, а правой вцепился в рукав Дентона. – Я только пытался поднабрать денег, – заговорил он торопливо, – чтобы начать расплачиваться. Ты ведь хочешь получить назад деньги, так?

– Ты рассчитываешь откупиться от меня? Подожди, Морри, еще не время. Ты мне нужен рядом.

– Слушай, с чего ты взял, что я хочу свалить? Дон, я...

– И ты, – сказал Дентон, – конечно, даже в мыслях не имел пристроиться к этой девке Лайл. Опять оскорбленная невинность.

– Кто тебе говорит такие глупости, Дон? Я не...

– Хватит, – прервал его Дентон, – как только ты от меня уходишь, долговая расписка вступает в силу. Так что Лизу Лайл можешь просто забыть.

Аплодисменты. Надо было возвращаться на сцену и поздравить Дэна и Энн перед камерой. Дентон ткнул пальцем в сторону раскланивающейся танцевальной пары.

– Уберите их отсюда, – распорядился он. – На финальном поклоне они не нужны.

Он направился к сцене, даже не оглянувшись на Морри, и, остановившись перед нужной камерой, начал:

– А напоследок...

«А напоследок, – произнес его экранный двойник, – у нас в гостях замечательная новая певица – как вы знаете, ее сольная программа будет представлена в марте – Лиза Лайл!»

Дентон смотрел на свое изображение, хлопающее и радостное, и шептал:

– Она хочет Морри. А Морри хочет ее.

Морри? Так это Морри стрелял в него?

Кто же это был?

Пространство между ним и телевизором стало заволакивать туманом. Он заморгал изо всех сил, боясь, что это уже смерть.

В этом тумане ему чудились они все, все четверо, кто мог это сделать. Прямо перед ним стояли рука об руку Нэнси и Херб и смотрели на него торжественно-мрачно. Правее Эдди Блейк, теребя рубашку левой рукой, взирал на него с вызовом. А позади них толокся Морри, расстроенный и с исполненным ненависти взглядом.

– Кто же из вас? – прошептал Дентон. Борясь с болью, он наклонился вперед, словно требовал от них ответа. И они заговорили.

– Когда ты умрешь, – сказала Нэнси, – я смогу выйти за Херба.

– Когда ты умрешь, – сказал Эдди, – программа будет называться “Варьете-шоу Эдди Блейка”.