Дарья Калинина - Полуночный танец кентавров

Инга смотрела на него и не знала, плакать ей или смеяться над этим недотепой. И что ей делать с таким непутевым мужиком? Вот Ваня – тот совсем другой. Инга бывала в гостях у Вани и хорошо помнила безукоризненные ряды чисто выстиранных и даже отглаженных носков, которые лежали у него на полках в шкафу. И ведь что интересно, своих многочисленных пассий Ваня к своим домашним делам никогда не подпускал. Он был старомоден и считал, что если встречается с женщиной, то встречается с ней именно как с женщиной, а не как с посудомойкой, прачкой или уборщицей.

И почему же в таком случае Ингу так тянет к неряхе Залесному, полностью поручившему ей заботу о быте, и совсем не тянет к старательному и аккуратному Ване? Тут была какая-то очень сложная загадка, ответа на которую, как подозревала Инга, она не найдет уже никогда.

– Значит, ты приехал не по просьбе Вани, ты приехал за мной?

– Да. И учти, если бы даже Ваня мне не позвонил, я бы все равно приехал.

– И ты хочешь, чтобы я вернулась с тобой?

– Очень хочу!

– Хорошо, но только у меня есть два условия.

Судя по выражению лица Залесного, он надеялся, что обойдется без ультиматумов. Но, видимо, воспоминания о тоскливых днях без Инги были еще свежи в его памяти, он не хотел, чтобы они повторились, и поэтому смиренно произнес:

– Все, что ты захочешь.

– Нет, не все, что захочу, а конкретно две вещи. Первое – мы с тобой занимаемся хозяйственными делами по очереди.

– Это как? Один день ты, другой – я?

– Не совсем. Это если ужин готовлю я – посуду после него моешь ты. Я вытираю пыль – ты подметаешь пол.

– А можно наоборот?

– Можно. Но суть от этого измениться не должна. Ты меня понял?

– Ты это так серьезно говоришь. Я уже начинаю тебя бояться.

– А потерять меня ты, похоже, не боишься?

– Боюсь еще больше, – признался Залесный. – Знаешь, когда ты уехала в эти «Дубочки», я сразу же подумал про этого Ваню. Вдруг ты к нему уехала? Вдруг я тебе надоел и ты предпочла мне другого? И так мне худо от этой мысли сделалось, хотел сразу же за тобой мчаться. Но потом подумал: а кто я такой, чтобы отговаривать тебя? Что я могу тебе дать? Ведь если сравнивать меня с Ваней, то я просто ничтожество, пустое место. С ним тебе будет гораздо лучше. Как мне ни плохо без тебя, но я не должен тебе мешать строить новые отношения.

– Ты так подумал? И поэтому не звонил мне?

– Ну да. И я бы не позвонил, да Ваня мне сам позвонил, сказал, чтобы я приехал. Я решил, что это он хочет позлорадствовать, насладиться моим унижением.

– Каким же унижением?

– Ну, что вы теперь с ним вместе. Легко ли мне это будет видеть?

Инга смотрела на Залесного и понимала, что каша у него в голове варится еще большая, чем у нее самой. И тараканы, судя по разговору, в этой каше водятся еще жирнее.

– И когда он мне позвонил, я подумал: будь что будет. Поеду! Пусть даже вы теперь вместе, лучше я сам это увижу, пожелаю тебе счастья и… и уеду.

Голос у Залесного дрожал. Инга видела, что впервые за долгое время он не шутит. Для него все очень серьезно. И неожиданно поняла, что Залесный любит ее ничуть не меньше, а может, даже и больше, чем она его.

– Дурачок ты, – нежно произнесла она. – Ничего у нас с Ваней не было и быть не могло. Ведь я его совсем не люблю.

– Но он куда лучше меня.

– Знаешь, кто лучше, а кто хуже, предоставь решать мне самой. Ладно?

– Ладно. Договорились.

– И еще одно: ты проводишь со своими друзьями от силы одни выходные в месяц. Три других уик-энда принадлежат мне!

– Согласен на все, – отозвался Залесный, смеясь. – И как ты только не боишься, что я могу счесть твои условия слишком жесткими и оставить тебя тут же?

– Нет, не боюсь, – откровенно улыбнулась ему в глаза Инга. – Теперь я уверена, что ты меня любишь. И значит, могу вытворять все, что захочу.

– Откровенно, ничего не скажешь!

– А чего мне стесняться. Ты же меня любишь? Значит, простишь даже такую откровенность.

– И долго так у нас с тобой будет продолжаться?

– До тех пор, пока ты меня любишь. А значит, всегда!

– Что же, похоже, я попал, – печально признался ей Залесный, но глаза у него смеялись.

Раскрыв объятия, он весело сказал Инге:

– Ну, иди же ко мне, моя строптивица. И к чему был весь этот разговор? Ты ведь отлично знаешь, что ничего из продиктованных тобой условий не сбудется. Все останется как прежде.

– А это мы еще посмотрим. И учти: теперь я знаю твою слабинку и не постесняюсь ею воспользоваться.

И Инга впорхнула в объятия любимого. Пусть только Залесный попробует отказаться от данных Инге обещаний! Как бы она его ни любила, но прежней халявной жизни для него больше не будет. Это так же точно, как и то, что он жить без нее не может.