Наталья Александрова - Сбежавший кот и уйма хлопот

В шкафу нашелся костюмчик неброского темно-кирпичного цвета, Лола всегда была неравнодушна к таким оттенкам, они очень шли к ее каштановым волосам и ярким карим глазам. Костюм сидел отлично, потому что за два года Лола не пополнела ни на грамм. Это радовало.

Лола повертелась немного перед зеркалом, нашла подходящие к костюму скромные коричневые туфельки на среднем каблучке и удовлетворенно вздохнула.

Она едва успела отгладить костюм, как явилась встревоженная Эльза Борисовна со скалкой.

В итоге все устроилось просто отлично: соседка присмотрит за животными, Пу И не будет скучать.

Лола вылетела из подъезда, разговаривая по мобильному телефону. Она пыталась выяснить через справочное, где находится НПО «Мезон». Оказалось, на Московском проспекте. Дальше было все просто. Лола подняла руку и через тридцать минут уже стояла перед большим серым зданием с несколькими дверями. Лола подошла к самому шикарному подъезду и прочитала золотые буквы на вывеске: «Дельта-банк. Санкт-Петербургское отделение».

Перед входом крутилась поворотная видеокамера, и Лола едва сдержала желание показать язык. Она пожала плечами и пошла к следующей двери. Там все было гораздо проще – без камер, и сама дверь не такая шикарная. За дверью располагалась юридическая контора, о чем и объявляла вывеска, тоже золотыми буквами.

И наконец, у самой скромной и плохо покрашенной двери Лола отыскала небольшую строгую вывеску, явно сохранившуюся еще с советских времен: «Научно-производственное объединение «Мезон». Вот как здорово, все расшифровано! Теперь Лола знала, что такое НПО. Лола посчитала это хорошим знаком, предвещающим ей удачу, потом немного подумала и пришла к выводу, что раньше это самое НПО занимало все огромное здание, а когда наступили тяжелые времена, пришлось сдать половину здания банку и другим конторам побогаче. Лола смело толкнула дверь и вошла в холл.

Холл, тоже довольно запущенный, был обставлен в спартанском стиле – шаткий столик, как в магазине, и телефонная кабина в углу. Перед лестницей стоял старый письменный стол, за которым сидела старуха в черной шинели с блестящими металлическими пуговицами и в синем вязаном берете. Старуха не вязала, не читала и не спала. Она строго смотрела перед собой. Мимо стола со старухой изредка сновали люди. Вид у них был настолько деловой и озабоченный и одеты они были настолько скромно, что Лола не колеблясь приняла их за сотрудников «Мезона». Она направилась к лестнице, но под строгим взглядом старухи слегка притормозила.

– Ну и куда? – спросила старуха хриплым басом. – Куда это ты, интересно, направилась?

– Туда! – Лола кивнула вперед.

– А пропуск у тебя есть? – не отставала старуха.

– Какой еще пропуск? – оторопела Лола.

– Какой-какой, – проворчала старуха, – обыкновенный! Сюда посторонним вход запрещен!

Будь на месте Лолы Маркиз, он бы с первого взгляда понял, что раз в холле нет специальной проходной с «вертушкой», то нет и никакого режима, и стало быть, бабка сидит просто так, по старой памяти. То есть она вроде бы на работе, но что конкретно делает – никто не знает.

Но Лола никогда не сталкивалась с подобными учреждениями, поэтому несколько растерялась.

– Но если мне нужно, – протянула она.

– Куда тебе нужно-то? – бухтела старуха. – На работу к нам устраиваешься, что ли?

– Точно! – обрадовалась Лола. – Секретаршей!

– Так бы сразу и сказала, – проворчала старуха. – Иди вперед по коридору, тут на первом этаже и будет отдел кадров. Ходют и ходют, а чего – сами не знают, – добавила она по привычке или из-за врожденной вредности характера.

Лоле захотелось вернуться и пожелать старухе словами из старой песни, чтобы брала свою шинель и шла домой, но она тут же призвала себя не отвлекаться на всякую ерунду и пошла по коридору с самым деловым видом. Еще издали она заметила, как из двери с надписью «Отдел кадров» вышла женщина и заперла ее за собой на ключ. Лола прогулялась мимо и увидела еще две двери, на одной было написано «Бухгалтерия», на другой – «Профком». Возле этой двери стояли два стула с порванной обивкой.

«Как интересно, – подумала Лола, усаживаясь на стул с большой осторожностью. – Если бы я родилась лет на двадцать раньше, то, вполне возможно, играла бы в какой-нибудь производственной пьесе председателя профкома. Где-то я такое видела: она сидит за письменным столом, а над ней – красное знамя победителя социалистического соревнования, а он – вообще-то хороший, но политически неподкованный, и за три действия пьесы она его перевоспитывает, и в конце они целуются под знаменем. Или наоборот: он – председатель профкома, она – легкомысленная сотрудница. Он в нее влюбился и поднял до себя, в конце она становится профсоюзной активисткой, и опять-таки они целуются под знаменем. И название пьесы, к примеру, – «Профсоюзная любовь»… Ужас какой…»