Валерий Тихомиров - Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок

Восхищение наполнило комнату, вытесняя дым благовония. Благо вонь сама вылетела в форточку со сквозняком. Кнабаух купался в собственном обожании и наслаждался превосходством разума над тупой плотью. Тупая плоть была раздавлена силой его интеллекта и исступленно рукоплескала.

— Спасибо, господа, спасибо. Теперь предлагаю подготовиться. Игорь Николаевич, нам понадобится фотоаппарат и свежая газета. В вашем доме принято выписывать газеты?

— Не знаю, — потупился Рыжов и встал с дивана.

— Так откройте свой третий глаз и посмотрите.

Экстрасенс напрягся, но, кроме позывов в мочевом пузыре, ничего не почувствовал.

— Что там видно? — не унимался Кнабаух. — Предлагаю прогуляться до почтовых ящиков и свериться с показаниями приборов. Да! И прихватите с собой нашего специалиста по замкам. Пусть потренируется, освежит, навыки. Ему сегодня это пригодится.

Альберт Степанович сидел на кухне. По столу гулял Доктор Ватсон с синим бантом на шее. У него продолжался праздник. По этому поводу изо рта потрошиловского любимца торчала морковка. Есть он уже не хотел. В защечные мешки больше ничего не влезало. Но бросать продукт было жалко.

Из комнаты к праздничному столу подтянулся Клим Распутин;

— Альберт, мы погрязли в пороке! — заявил он безапелляционно. — Я впадаю в депрессию.

С улицы раздался леденящий душу вой. Алик отодвинул занавеску: Во дворе горел костер. Вокруг него исступленно скакал шаман, размахивая бубном. Но скоро упал. Два якута поволокли обмякшее тело в ярангу. — Меня им так просто не взять! — сказал Потрошилов.

Но холодок по спине все же прошелся. Северная мафия поражала неумолимостью и упорством. Бороться с ней в одиночку было тяжело и страшно. Алик нуждался в помощи. Но мамы рядом не было. Зато был Клим. Он встал рядом и с интересом осмотрел двор. Количество якутов на квадратный, метр его порадовало.

— А говорят, народы Севера вымирают. Брехня! Запас еще есть.

Поскольку разрыдаться на маминой груди было невозможно, оперативник решил опереться на плечо друга. Внезапно посерьезневший Алик загадочно произнес:

— Клим, мне надо с тобой поговорить…

Через полчаса Распутин знал все, вплоть до подкупа «дурно пахнущими понтами». Он былхирургом от морщин на лбу до мозоли на правой пятке. А значит, он был человеком действия. Проблема существовала. И прятаться от нее не имело смысла. Ее следовало решать конкретно и радикально. Костры за окном не оставляли другого выхода. Клим поскреб небритый подбородок.

— Здорово тебя обложили. Будем уходить утром.

— Куда? — жалобно спросил Алик.

— Есть только одно место, где мафия бессильна.

— Где? — изумился капитан милиции.

— Армия! — Хирург сказал, как отрезал.

— Что-о? — взвыл Потрошилов.

Вооруженными Силами мама пугала его с детства. В более зрелом возрасте маму сменил телевизор. Реальная жизнь с голубого экрана, была страшнее любых сказок. Алик твердо усвоил непреложную истину: армия — это такое место, куда лучше не соваться. Как оказалось, туда даже мафия предпочитает не лезть без нужды. Он преданно заглянул другу в глаза. В них что-то сверкало. Не то несгибаемая решимость, не то безумие.

— Клим, зачем нам в армию? Что мы там будем делать? — робко простонал Альберт Степанович. — Может, лучше пересидим в КПЗ? У нас там безопасней.

— Не боись! — успокоил его Распутин. — Заодно с парашютом прыгнем. У меня там прапорщик знакомый. Он за бутылку организует.

— Это действительно выход, — мрачно буркнул Потрошилов.

— Главное — отсечь хвосты. Уйти без следа. Чтобы никто не понял, куда мы делись.

— Это как? — Потрошилов посмотрел себе под ноги. У Конан-Дойля все оставляли следы. И найти можно было каждого.

— Дельтаплана у тебя, конечно, нет? — спросил Клим. Ответа он ждать не стал, продолжив: — Сам знаю. Не дурак. Это даже хорошо. Придется рисковать ради полной секретности операции.

Утро началось непривычно рано. Истерично затрещал будильник. Мощный, совершенно не музыкальный бас пропел:

Я проснулся рано утром,

Я увидел небо в открытую дверь.

Это не значит почти ничего,

Кроме того, что, возможно,.

Я буду жить!

[21]

Финальным аккордом по дому разразился грохот падающих кастрюль. Алик, не открывая глаз, буркнул:

— Сомневаюсь.

К металлическому лязгу добавился стеклянный звон. Альберт вскочил и помчался на кухню спасать уют дома Потрошиловых. Вместо мамы и овсянки там царил доктор Распутин. Меню радикально пахло жареной колбасой, луком и яичницей. Алик нерешительно остановился в дверях.