Валерий Тихомиров - Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок

— Где ты была? — начал он без обиняков.

— А ты что, муж мне, чтобы спрашивать? — тем же тоном ответила Галя.

— Слушай, ты, жертва полового экстремизма, мне некогда. Видишь, там твой избранник бой с тенью ведет? Так вот я сегодня вечером крысомора ему в баланду насыплю. Он подыхать три дня будет. Так где ты была?

— В тринадцатой квартире-е-е… — Галя заплакала крупными слезами с элементами туши.

— Ну, как хочешь. — Мозг развернулся и сделал шаг.

— У Алика была! У Алика! — Галя затараторила без умолку. — Выпили, то да се. Хорошие ребята. Весёлые. Все бы хорошо, если бы не хомяк…

— Стоп! Стоп! Все сначала. У какого Алика?

— Сказал — мент. Фамилия — Потрошилов. Я правда, не поверила.

— Почему?

— Такое разве бывает?

— Тоже верно. — Мозг подивился житейской мудрости медсестры. — А при чем здесь хомяк?

— Так я же говорю. Мы его день рождения отмечали.

— Кого?

— Доктора Ватсона.

— Так там их трое?

— Да нет! Так его хомяка зовут. Ему пять лет вчера стукнуло. Такая тварь…

Галя еще долго рассказывала, как Альберт стелил Ватсону на ночь постель и чистил ему зубы. Как хомяк тут же нагадил на чистое, и все пришлось перестилать. Как посреди ночи, в самый ответственный момент, Ватсон завыл как собака Баскервилей. Галя уточнила, что, по ее мнению, он сделал это специально, но Кнабаух ее уже не слушал. У него рождался план.

Девушку отпустили с миром. Она устала и, пожалуй, впервые в жизни хотела только есть и спать. Причем одна. Коля-Коля сделал ей вслед несколько выпадов на опережение и затих. В его глазах ни с того ни с сего вдруг появилось что-то нормальное, но быстро исчезло. А вот Кнабаух, напротив, был весел и энергичен.

— Ну что, неразумные братья по разуму! На свободу с нечистой совестью? — Он хлопнул в ладоши и потер их друг о друга. — Предлагаю всем вернуться в скромную обитель нашего друга-чернокнижника и обсудить накопившиеся проблемы.

Довольный Чегевара плюнул в кусты, где провел всю ночь и почти весь день. Коля-Коля равнодушно отработал корпусом. Рыжов злобно скрутил в карманах две огромные фиги и направил их силу в самое сердце обидчика. По всей вероятности, один из пальцев загнулся неправильно. Поток магической энергии ударился о Мозга и вернулся назад в неизмененном виде.

— А вас, Игорь Николаевич, — Кнабаух дружески похлопал экстрасенса по плечу, — я попрошу остаться. Хотя, конечно, если вы против, мы попросим подежурить борца за свободу…

Рыжов посмотрел на Чегевару. Тот тоже сделал из пальцев какую-то фигуру, в целом напоминающую кулак. Смысл замысловатой каблограммы Игорь Николаевич понял сразу и кивнул.

— Ну вот и хорошо. Я почему-то так и думал.

Странная компания двинулась на выход со двора под дикий лай якутской собаки-оленя.

Рыжов боялся шефа. Тот не имел ауры. Зато имел привычку строго карать за непослушание. При малейшей провинности можно было запросто схлопотать по харизме. Игорь Николаевич остался один на один с чувством ответственности. С ней ему было непривычно и неуютно. Так постоянно случается почти со всеми. Но задание нужно было выполнить любой ценой. Причем хотелось, чтобы маленькой. Следить за капитаном милиции, не спуская глаз, он собирался на биоэнергетическом уровне. И очень издалека. Разумеется, чтобы не провалить операцию.

Экстрасенс проводил компанию, направляющуюся в его собственную квартиру, тоскливым взглядом. Почему судьба в лице Мозга выбрала в филеры именно его, было непонятно. И обидно. Потому, что холодно. Таким, не бабьим, летом лучше сидеть в | теплой ванне со стаканом. Можно даже пустым. А по улице мог походить и Чегевара. После Заполярья не замерз бы.

Игорь Николаевич недобро дунул в спины уходящим, стараясь попасть в след Кнабауха. Как положено — крест-накрест. Чтобы у шефа не было удачи. Мстительно улыбнувшись после ритуала, он прокрался во двор. Ему хотелось найти место потеплее. С его экстрасенсорными способностями совершенно необязательно было пялиться на дверь подъезда. Достаточно настроить меридианы энергии Чи на точку переплетения биотоков. После этого можно спокойно ждать, пока жертва не потревожит хитроумную паутину.

Рыжов вылез из кустов и застыл в болезненном экстазе. Зрелище тихого питерского двора от души ударило экстрасенса по чакрам. Всюду стояли яранги. Горели костры, бегали детишки в цветастых полушубках, ротвейлер в ременной упряжи таскал по песку санки. Возле парка торчало нелепое сооружение из линолеума и стекловаты. На нем красовался плакат с двумя якутами, изображенными в стиле «ню». Подпись под ними гласила: «Наши кандидаты в губернаторы!»