Ли Голдберг - Мистер Монк и «синий грипп»

Мэр Сан-Франциско Барри Смитрович пообещал держать бюджет города под контролем и не сдавать позиции под давлением профсоюза полиции пойти им на уступки.

— Каждому в этом городе придется принести что-нибудь в жертву, — разглагольствовал Смитрович, стоя за трибуной, возведенной перед его семейным рестораном морепродуктов на Рыбачьей пристани. — Это касается и наших полицейских, получающих более высокую заработную плату, а также медицинские и пенсионные выплаты, чем работники других бюджетных сфер. Дальше так продолжаться не может.

Смитрович был грузным, лысеющим мужчиной с носом картошкой, огромными руками и вечным румянцем. По мне, он гораздо уместнее смотрелся бы на рыболовном траулере в штормовке, чем на подиуме в костюме.

— Все мы ценим мужество и самоотверженность наших сотрудников полиции. Они — цвет нации. Но мы не можем игнорировать финансовые реалии, с которыми столкнулся наш город, — продолжал он. — Позвольте мне напомнить прекрасным мужчинам и женщинам в синей форме, что они поклялись защищать закон, в том числе запрещающий полицейские забастовки, подвергающие риску общественную безопасность.

Лицо Бифа Нордоффа, лидера полицейского профсоюза и бывшего полицейского, от этих слов сморщилось, как протекторы шины. Его ежегодно можно увидеть при составлении бюджета на силовые структуры. Он выступил перед прессой, стоя у полицейской машины.

— Если вы полицейский, патрулирующий улицу, то можете рассчитывать, что напарник прикроет вам спину, — заявил Нордофф. — А сегодня наш напарник, город Сан-Франциско, сообщил, что не собирается это делать. Нам дали понять: им все равно, как мы будем заботиться о семьях, на какие средства наши дети получат образование и насколько защищенной будет наша старость. А еще они хотят поставить наши жизни на грань, где некому подстраховать наши спины. Все это крайне несправедливо!

Этот сюжет сменил прямой эфир с Потреро-хилл, с комментариями журналистки канала KGO-TV Марго Коул, у которой синтетических частей тела больше, чем у Биобабы. Марго с рыбьими губами тяжело уставилась в объектив. Ее мрачное выражение лица, скорее всего, связано с инъекциями ботокса, чем с излагаемой ею историей.

— Третья жертва убийцы, охотящегося на женщин-бегуний, опознана как Серена Миркова, двадцати трех лет, недавно иммигрировавшая из республики Грузия. Ее сегодня утром обнаружили в парке на площади Мак-Кинли.

Марго повторила подробную информацию о двух других убийствах, подчеркнув отсутствие у полиции прогресса по делу, несмотря на попавшего в объектив камеры Стоттлмайера, который с хмурым взглядом сообщил, что у департамента имеются несколько подозреваемых. Затем на экране снова возникла Марго для завершающего слова.

— Царство убийцы начинается с наступлением темноты к ужасу женщин, любящих прогуливаться по улице. Они содрогаются от страха за запертыми дверями и окнами, вопрошая, сможет ли полиция поймать Золотоворотского Душителя и как скоро.

Ну, по крайней мере, у убийцы появилось имя.

Марго ни словом не упомянула о пропавших ботинках, поскольку полиция скрывает кое-какие детали от средств массовой информации.

На следующее утро семьдесят процентов городской полиции сказались больными, и некоторые источники в городской администрации сообщили газете Сан-Франциско Кроникл , что боятся волны преступности, которая может прокатиться по городу.

Полагаю, это были подстрекательские заявления, распространяемые мэрией в попытке повернуть общественное мнение против полицейских. Я поддерживала Стоттлмайера и Дишера, но очень волновалась за простых горожан, которых эпидемия «синего гриппа» заставляла чувствовать себя значительно уязвимее, чем обычно.

К счастью, я получаю свою жалкую зарплату независимо от того, есть у Монка дело или нет. Я не просто его помощник в расследованиях — а также водитель, секретарь, пресс-секретарь, персональный ходок по магазинам и доверенное лицо в каменных джунглях Сан-Франциско.

Разве что не его домработница. Мне не приходится беспокоиться о приготовлении еды, чистоте пола или мойке окон, поскольку он сам очень любит это делать. Даже слишком. Мне постоянно приходится отговаривать его засучить рукава и приступить к уборке у меня дома.

Я ценю его желание освободить меня от хлопот. Мне ненавистны домашние дела, но я не могу позволить себе домработницу, и мне постоянно не хватает времени на них. Проблема в том, что он слишком одержим чистотой.