Фаина Раевская - Пятнадцать суток за сундук мертвеца

— Ну, чего он так долго?! Ох, не нравятся мне эти переговоры вдали от родины.

Из нас троих только Лерка сохраняла полное спокойствие. Она взяла в руку мой стакан, снова целиком опорожнила его и опять уставилась на стену. Соображения безопасности заставили меня убрать со стола Сашкин стакан с водкой. Когда я уже готова была немедленно хлопнуться в обморок от нестерпимых переживаний, в коридоре раздались тяжелые шаги. От страха перед ближайшим будущим глаза закрылись сами собой.

— Ну, привет, красавицы! — услышала я знакомый голос.

— Здрасте… — немного растерянно отозвалась Клавка.

С величайшей осторожностью я приоткрыла глаза. На пороге столовой стоял Яша в форме подполковника милиции и вполне дружелюбно улы-бался. Повода для улыбок я не видела, поэтому кисло ответила:

— Привет, коли не шутишь. Арестовывать явился, что ли?

— А вас есть за что арестовывать? — Яша удивленно приподнял бровь. — Надо же, а с виду такие симпатичные девушки.

С этими словами Яков уселся за стол. Сашка, как радушный хозяин, моментально поставил перед другом стакан. Как-то было очень понятно, что Яков еще долгое время будет радовать нас своим присутствием. Честно говоря, при нем я чувствовала себя не слишком уютно: его вид напоминал об «обезьяннике» в Малаховке и толстом Петракове. Валерия никак не среагировала на появление нового персонажа в столовой. Казалось, окружающий мир перестал для нее существовать. Я всерьез обеспокоилась состоянием душевного здоровья девушки и, коснувшись ее руки, осторожно спросила:

— Лер, ты в порядке? Говорить можешь?

— А чего говорить? Борьки больше нет… А без него — какой смысл?

Валерия покачала головой и беззвучно заплакала. Поведение Лерки здорово злило Клавдию. Оно и понятно! Все мы когда-то теряли родных, близких, друзей… Но нельзя же зацикливаться на этом и отравлять жизнь окружающим. Твое горе — это твое горе. Максимум, чего можно ожидать от людей вокруг, это искреннее сочувствие и кое-какая разовая помощь. Но никто не будет бесконечно сочувствовать чужому горю. Обидно, конечно, но это нормально. Валерия, наверное, почувст-вовала общее настроение. Она вытерла слезы, обвела всех взглядом и, задержавшись на Сашке, ухмыльнулась:

— Душу, говоришь, облегчить? А есть она, душа-то эта ваша? Во всяком случае, Борька в нее не верил. Он вообще ни во что не верил: ни в бога, ни в черта, ни в любовь. Для него только одна была любовь — игра. О-о, это была настоящая страсть! Борька не отдавал предпочтения какой-нибудь одной: рулетка, карты, однорукие бандиты… Для него важен сам процесс игры, азарт, вызов судьбе, если хотите. Вообще-то, по жизни Борис — отпетый пессимист. Был, — уточнила Валерия. — Вечно мрачный, хмурый. Все время ждал, что жизнь преподнесет ему очередной неприятный сюрприз. До смешного доходило. Хотела я повесить картину на стену в комнате и попросила Борьку вбить гвоздь. Угадайте с трех раз, что случилось?

— Стена рухнула? — вполне серьезно предположил Сашка.

— Нет, стена не рухнула, но четыре пальца из пяти были отбиты. Зато когда Борис начинал играть, просто преображался: глаза горят, на губах какая-то шальная улыбка… Я была с ним как-то в казино. Ну, доложу я вам, зрелище не для слабонервных! По-моему, Борька даже забыл, как его зовут.

Валерка замолчала, погрузившись в воспоминания. Это могло продолжаться довольно долго. Пришлось поторопить девушку:

— В принципе, все понятно. Могу даже сам кое о чем рассказать. Борюсик играл. Сначала по маленькой, потом все больше и больше. Денег хронически не хватало. Кстати, он где-нибудь работал?

Валерия отрицательно покачала головой:

— Нет. Вернее, сначала работал. Менеджером у своего старшего брата. Но тот унижал Бориса, и ему пришлось уйти с работы. А сейчас, сами знаете, найти достойное занятие с подобающим окладом очень непросто.

— Конечно, непросто, — покладисто согласилась я. — Особенно Борису с его непомерной амбициозностью. Грузчиком, к примеру, не по чину. Вот если б должность начальника подвернулась! Забот никаких, и деньги приличные. Было бы на что играть. Разумеется, Боря не всегда проигрывал. Иногда все же и на его улице бывал праздник. И тогда Боренька становился героем, благородным и щедрым. Мог даже в ресторан один раз пригласить или на экскурсию на Поклонную гору сводить… Я пока не ошибаюсь? — ласково обратилась я к Валерии.

Она удрученно молчала.

— Значит, не ошибаюсь. А кем брат Бориса работает?