Пьер Сувестр - Жокей в маске

Кряхтя, он отправился в угол. Там находилось то, что Бридж громко именовал «ванной для конюхов». Это была огороженная занавеской кадушка с холодной водой. При ней присутствовали треснувший кувшин и не первой свежести полотенце. Фандор с отвращением посмотрел на это достижение цивилизации, вздохнул и с горечью повторил:

– Душ…

Закрыв глаза и набрав побольше воздуха, он резко погрузил голову в воду по самые плечи. Через секунду с воплем вынырнул наружу, хватая воздух широко раскрытым ртом.

– Проклятый Бридж! – простонал журналист. – Иногда мне кажется, что по ночам он специально подбрасывает лед в это корыто!..

В голове у него прояснилось, и он готов был приступить к работе. Выглянув в коридор, он увидел, что стены покрыты инеем – ночью подморозило. Вода, следовательно, была ледяной не из-за злых происков Бриджа. Но это не принесло Фандору облегчения.

– Чертов скупердяй! – ворчал он. – Мог бы позаботиться об отоплении! А, кстати, почему никого не слышно? Неужели я проснулся первым?

Из соседних комнатенок действительно не доносилось ни звука. Фандор опустил полотенце.

– Великолепно! Все дрыхнут, а я тут хожу босиком по холодному полу и изображаю утопленника! Нет уж, тогда и я погреюсь!

Он бросился в еще не остывшую постель и с наслаждением завернулся в одеяло:

– Вот так-то лучше…

Немного согревшись, журналист зажег сигарету и затянулся с жадностью заядлого курильщика, который порой жалеет, что не может курить во сне. Некоторое время он блаженствовал, затем снова нахмурился и пробурчал:

– Вот уж действительно, заставь дурака Богу молиться… Пошел, дурак, в жокеи! Чудо, если в ближайшие дни я не сверну себе шею.

Однако природный оптимизм взял верх.

– А может, и пронесет… Да и вообще – чему быть, того не миновать!

Наконец в соседних каморках закопошились просыпающиеся жокеи.

– Подъем! – с неохотой скомандовал себе Фандор и поднялся с кровати.

Теперь ему не нужно было много времени, чтобы привести себя в порядок. Он натянул толстый шерстяной свитер, надел штаны и куртку и водрузил на голову шапочку. Как назло, куда-то запропастился хлыст, и во двор Фандор спустился последним.

Конюхи, проснувшиеся часом раньше, давно накормили лошадей, и теперь жокеи их подседлывали. Сам Бридж уже сидел на своем пони, собираясь на тренировку. Фандор поморщился:

– Гм, кажется, меня сейчас почешут против шерстки!

На языке конюхов это означало получить нахлобучку от хозяина. И действительно, завидев Фандора, тренер нахмурился:

– Что-то вы рано сегодня встали, Скотт! Лежали бы себе подольше. Лошадки ведь отлично могут тренироваться сами, не так ли?

Журналист виновато потупился и поспешно направился к серой в яблоках кляче, которую Бридж именовал своей гордостью. Он уже прошел полпути, когда тренер его остановил:

– Нет, нет, приятель, сегодня вы займетесь вот этой черной кобылой. Каскадера вы нынче не заслужили, дружок.

Он фыркнул и добавил:

– Пора вас немного пообтесать. Клянусь небом, лодырей я умею объезжать еще лучше, чем лошадок! Не надевайте стремена. Сегодня придется обойтись без них. Надо привыкать к трудностям.

На этот раз Фандор сморщился еще больше. Выполняя приказание, он пробормотал:

– Эта чертова кобыла, да еще без стремян… Нет, я сегодня точно прочешу носом грязь. Все убедятся, какой я великий жокей…

И действительно, Карменсита, черная кобыла, на которую Бридж решил посадить провинившегося работника, по праву считалась самой злой и бестолковой в конюшнях. Казалось, природа наделила ее в порядке эксперимента всеми возможными и невозможными пороками. Ни один ее поступок невозможно было предугадать. Карменсита могла без видимой причины сигануть через высоченный забор, а через пару минут споткнуться о сухой осенний лист. Когда ей надоедал всадник, она совершала невероятные скачки, падала на землю и пыталась кусаться. Если же этим она своего не добивалась, то начинала демонстративно хромать. Короче, не было наездника, который бы сел на Карменситу по своей воле.

К тому же у кобылы были удивительно чуткие к удилам губы. Едва почувствовав во рту мундштук, она начинала сопротивляться, и нередко, закусив удила, мчалась вперед до тех пор, пока жокей сам с нее не спрыгивал.

Фандор протянул руку к лошади, но та нервно шарахнулась в сторону.

– Держись, парень, – сказал себе журналист. – Надо готовиться к самому худшему. Черт побери, ну и утречко выдалось!