Пьер Сувестр - Жокей в маске

– Десять тысяч франков! На номер девять! – просипел он, с трудом переводя дух.

Граф Мобан чуть не присвистнул. Кому это так полюбилась лошадка, на которую он ставит? Десять тысяч – не шутка! А между тем никто не может с точностью сказать, что номер девять выиграет. Знатоки говорят, что конкуренты очень сильны.

Мобан обернулся и увидел миллиардера Мэксона с пачкой билетиков по двадцать пять луи. Граф нахмурился и покачал головой.

– Опять вы! – процедил он сквозь зубы.

Мэксон вскинул брови:

– Что вы имеете в виду?

– А вы? – огрызнулся Мобан.

– Я говорю о ваших словах, – настаивал Мэксон. – Что это значит – опять вы?

Граф не отвечал. Повисло напряженное молчание. Заезд начался. Помещение тотализатора опустело, все поспешили на трибуны. И только Мобан с Мэксоном, стоя друг напротив друга, обменивались недружелюбными взглядами. В глазах Мобана светилась нескрываемая ярость, бритое же лицо миллиардера кривилось в надменной улыбке.

Наконец граф бросил перчатку.

– Довольно, Мэксон, – резко произнес он. – Пора нам уже объясниться. Почему вы поставили на ту же лошадь, что и я?

Мэксон осклабился.

– Вообще-то я не обязан отвечать вам, молодой человек, – протянул он, – но почему бы и нет. Это великолепный жеребец, зовут его Арлекин, я видел его на тренировке у Бриджа. И я знаю, что в конюшнях у Бриджа умеют выезжать лошадей!

– Однако публика, похоже, с вами не согласна! – прищурился граф. – Этот Арлекин совсем не фаворит. По-моему, только я на него и поставил. Причем, заметьте, за две минуты до заезда. И вдруг прибегаете вы, будто за вами черти гонятся, и ставите на эту лошадь такую сумму!

Мэксон снова оскорбительно улыбнулся:

– Действительно, я чуть не опоздал. А что до фаворитов… Этих коней еще никто толком не знает. Как и вы, я просто верю в удачу, вот и все!

– Не валяйте дурака, Мэксон! – процедил граф. – Давайте говорить откровенно. Минуту назад вы и не думали об Арлекине. Вы поставили на него потому, что это сделал я!

– Ну и что? – пожал плечами американец. – Хотя бы и так. Что я, не имею на это права? Может, у вас легкая рука.

Мобан побагровел.

– Бросьте это шутовство! Я требую от вас объяснений, почему вот уже восемь дней подряд вы следите за мной? Почему все время перебиваете мои ставки крупными суммами? Вы мне портите всю игру! Из-за вас я выигрываю меньше!

– Вот как? – невинно удивился Мэксон. – А я и не знал!

– Бросьте строить из себя шута! – с яростью прошипел граф. – Или вы зашли на ипподром случайно? Вам нужно объяснять, что если бы моя ставка оказалась единственной, то выдача была бы куда больше? Или вы позволяете себе надо мной издеваться? Являетесь и ставите Бог знает сколько!

Мэксон пожал плечами:

– Ну уж, Бог знает сколько! Всего десяток тысяч франков…

– Всего десяток тысяч! – взвился Мобан. – Экий пустячок! Если у вас столько денег, зачем вообще тогда играть на скачках? А я благодаря вам не получу суммы, которая мне необходима!

– Увы, дорогой граф, – вздохнул американец, – игра есть игра. Всякое случается. И приходится с этим мириться. Не можете же вы, в самом деле, мне мешать!

– Мешать играть? – уточнил граф.

– Именно.

Мобан провел рукой по волосам.

– Верно, – произнес он. – Помешать вам играть я не могу. Но я могу попросить вас быть порядочным человеком и не портить игру мне.

– Тотализатор принадлежит всем, – сухо ответил Мэксон. – Если вы хотите сохранить ваши ставки в тайне, договаривайтесь с букмекером.

Граф стиснул кулаки:

– Как же, договаривайтесь! Держу пари, вы с ними давно уже договорились. Как вы узнаете в последний момент, на какую лошадь я ставлю? Кто вам сообщает? И вообще, Мэксон, что вам надо? Какую цель вы преследуете?

Мэксон вдруг улыбнулся.

– А, собственно, что вы так разнервничались? – почти дружелюбно спросил он. – С чего вы взяли, что я хочу вас разорить? Пойдемте-ка лучше посмотрим, как проходит заезд.

И он увлек графа к трибунам.

Внизу, на дорожке, виднелась вереница лошадей, казавшаяся сверху тонкой цепочкой. С минуту Мэксон смотрел в свой лорнет, затем повернулся к Мобану и развел руками.

– Похоже, мы оба ошиблись с этим Арлекином. Выигрывает явно Мируар.

И, добродушно усмехнувшись, американец отошел. Мобан посмотрел ему вслед взглядом, полным ненависти, и процедил сквозь зубы:

– Все равно, так дальше продолжаться не может. Придется с этим покончить.

Позади трибун находится несколько комнатушек, как правило, пустующих. Некоторые из них предназначены для администрации, а в остальных находятся кладовки. В них хранятся флажки, вымпелы, доски для табло и другие необходимые атрибуты.