Маша Стрельцова - Помело для лысой красавицы

— Да ну тебя, глупая, — рассердилась я. — Стану я из-за такого обижаться. Я же сказала что мы он мне не нужен, у меня свой парень есть. Я вот только одного боюсь — богатые типчики они такие — поматросят и бросят…

Ленка не дала мне договорить. Уперев руки в боки она ликующе сообщила:

— А у нас все серьезно и свадьба скоро! И Лешка мой его папой уже называет!

— Что, серьезно??? — не поверила я.

— Серьезно!

— Ну — поздравляю, — ошарашено сказала я.

Тут спустился Дэн, я забрала у него браслет и откланялась:

— Ну ладно, Дэн, я поехала дальше, а ты, Ленка, приезжай ко мне, помогу к свадьбе готовиться.

— Да посиди ты, — предложила Ленка. Увидев, что я вовсе не злюсь на нее, у нее отлегло от сердца.

— Не, я к Вишневскому поехала.

— Зачем? — не поняла она.

— Затем что он мой парень! — пожала я плечами.

Дэн с Ленкой быстро переглянулись, и простодушная Ленка тут же воскликнула:

— Так он у нас вчера был с Верой, я так поняла что она его девушка!

— Ты ошибаешься, — твердо сказала я и поспешила слинять.

Ну Вишневский! Так меня опозорить перед людьми! Вылечусь — присушу козлика на семи соборах, пусть потом травой стелется — даже в сторону его не посмотрю!

Зазвонил сотовый. Я посмотрела на него и в ужасе запихала телефон подальше — на экранчик определитель загрузил фото матери. Я ее щелкнула на работе — она у меня учительница, и мать тут стояла у доски, с указкой и недовольной миной на лице. Господи, спаси и сохрани, я больна, мне покой нужен!

Главное — что я поняла — мать добралась до дому, жива — здорова и звонит мне, чтобы развопиться как скорая помощь. Щаз! Представление перенесем по техническим причинам!

Посмотрев на часы, я завела мотор и поехала к Грицацуевой. Живет она на окраине города в частном секторе, времени — без двадцати шесть, надо поторопиться, если я хочу успеть.

Грицацуева сидела на лавочке со старушками. Они лузгали семечками, болтали ногами, и у всех были повязаны платки по последнему слову старушечьей моды — кончиками надо лбом. Здорово напоминало заячьи ушки, которые плейбоевские девочки надевают на корпоративных вечеринках. Я представила старушек в роли этих девушек и неприлично заржала.

— Приветствую, Мария, — недоуменно покосилась на меня Грицацуиха.

— Приветствую и тебя, — сказала я. По идее надо было непременно назвать и имя, да вот только я его прочно забыла. Да и фамилия у этой ведьмы была не Грицацуева, это уж я ее так назвала — уж больно она была похожа на одноименный персонаж! Ведьма на меня одно время здорово обижалась, но потом ничего, привыкла.

Мы вошли с ней в дом, Грицацуева усадила меня на табуретку и просканировала ауру.

— Кокаин, — неодобрительно покосилась она на меня. — Это сейчас так рак лечат?

— Новая методика, — не моргнув глазом сказала я. — Видишь, рака нет? Вылечился!

— Да уж, с этим не поспоришь, — вздохнула она. — Впрочем, это не мое дело, как ты на него подсела, мое дело маленькое. Кольцо принесла?

Я усмехнулась, сняла с руки поддельный перстень Клеопатры и подала его ведьме. Один раз он уже меня выручил, значит выручит и второй.

Грицацуева достала из-под стола корзиночку со сладко спящим черным щеночком и велела:

— Отвернись-ка!

Я послушно отвернулась.

Послышалась какая-то возня, щенок полузадушено всхлипнул и я резко повернулась. Грицацуева уже укладывала обвисшее тельце обратно.

— Ну и нафиг ты это сделала? — заорала я.

— Ну-ка не покрикивай на меня! — строго сказала ведьма. — А ты как хотела? Ты забыла, к кому пришла? Черная магия — она жертв просит.

Открыв щенячью пасть, она вложила туда мое колечко и осторожно сомкнула челюсти. Однако оно не поместилось, и само кольцо так и торчало наружу, да и камень было видно.

— Убери его хотя бы с глаз, — попросила я. Щеночка было жалко до ужаса.

— Хорошо, — кивнула она, сунула корзинку снова под стол и встала. Подошла к полке, сняла с нее банку с водой, пошла к другой полке.

— Что с кольцом будет? — спросила я.

— Так ночь полежит, а утром отнесу на могилу, отдам на откуп. — Грицацуева поставила около меня банку, стакан и сказала:

— Сейчас выпьешь из этой банки, и сразу уходи. Ну все как обычно — не оглядываться, не возвращаться, ни с кем по дороге не говорить. Помнишь, что неделю нельзя принимать наркотики?

— Помню, — буркнула я.

— Водкой запаслась?

— Да у меня и так полный бар всякого пойла, — тяжко вздохнула я.

— Ну, тогда пей! — велела она.