Блейк Крауч - Сосны. Заплутавшие

– Итак, возвращаясь к моему вопросу, Дэвид. На что это будет похоже, когда вы все очнетесь?

– Сперва – работа. Много, много работы. Город придется отстраивать заново. На это уйдет время. Потом?.. Не знаю. Мы говорим о двух тысячах лет спустя. Башня, на которой мы сейчас стоим, превратится в руины. Эти городские очертания исчезнут. Все люди в этом городе, их дети и внуки и правнуки превратятся в ничто. Даже их кости.

Хасслер вцепился в оконное ограждение.

– Я хочу участвовать.

– Гарантий нет, Адам.

– Я понимаю.

– Это – Колумб в поисках Восточных Индий. Человек, летящий на Луну. Миллион вещей могут пойти наперекосяк – и мы никогда не проснемся. Может ударить астероид. Случиться землетрясение. Мы можем очнуться в ядовитой атмосфере или во враждебном мире, которого никогда даже не воображали.

– Вы и вправду думаете, что это случится?

– Понятия не имею, с чем мы столкнемся по пробуждении. В голове у меня лишь образ идеального маленького городка, где человечество получит шанс начать все заново. Только это и движет мною.

– Итак, вы позволите мне присоединиться?

– У меня уже полный штат. Какие навыки вы можете предложить?

– Интеллект. Способность лидерствовать. Умение выживать. Я был связистом в «Дельте» [25], прежде чем присоединился к секретной службе, но уверен, что вы это уже знаете.

Пилчер только улыбнулся и сказал:

– Что ж, думаю, вы приняты.

– Я хочу попросить об одном одолжении, и если вы на это согласитесь, можете взять обратно свой конверт.

– Каком?

– Итан Бёрк никогда не проснется.

– Почему?

– Я хочу быть там с Терезой.

– Тереза Бёрк…

– Верно.

– Жена Итана.

– Да.

– Вы влюблены в нее? – спросил Пилчер.

– Вообще-то да.

– И она влюблена в вас?

– Пока нет. Она никогда не переставала любить его.

Хасслер почувствовал, как в животе его взыграла язва. Это зеленое пламя ревности.

– Он изменяет ей со своей бывшей напарницей, Кейт Хьюсон, а она все равно принимает его обратно. Все еще любит его. Вы когда-нибудь встречались с Терезой Бёрк?

– Нет, но скоро встречусь.

– Он ее не заслуживает.

– А вы заслуживаете?

– Я бы любил эту женщину так, как ее следует любить. Она будет счастливей со мной в Заплутавших Соснах, чем когда-либо была в целой жизни.

У Хасслера перехватило дыхание оттого, что он сказал эти слова, озвучил их вслух. Он никогда ни с кем этим не делился.

Пилчер засмеялся и встал.

– Итак, в конечном итоге все это только ради того, чтобы заполучить девушку?

– Нет, это…

– Шучу. Я позабочусь, чтобы это произошло.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Когда мы ляжем под наркоз? – спросил Хасслер.

– Это называется деанимация. Моя суперструктура достроена. Осталось лишь заполнить склад и набрать несколько последних рекрутов. Мне шестьдесят четыре года, и моложе я не становлюсь, а на другой стороне будет ожидать куча дел.

– Итак…

– У нас в Заплутавших Соснах в канун Нового года состоится вечеринка. Я, моя семья и сто двадцать членов моей команды собираются выпить лучшее шампанское, какое можно купить за деньги, а после уснуть на пару тысяч лет. Добро пожаловать, можете к нам присоединиться.

– Две недели?

– Две недели.

– И что подумают люди – куда вы денетесь?

– Я сделал приготовления. С моей последней публичной лекции прошло семь лет. Я стал затворником. Думаю, пятьдесят шансов на пятьдесят, что «Ассошиэйтед пресс» вообще опубликует дату моей кончины. А что насчет вас? Продумали, как уйдете?

– Я обналичил свой 401 (k) [26], опустошил свои банковские счета и оставил запутанный след к кое-какому теневому поставщику фальшивых паспортов. Это-то как раз нетрудно.

– А что трудно?

Хасслер оглянулся на окно, за которым высились окутанные туманом холмы Королевы Анны – в тех местах жила Тереза Бёрк.

– Знать, что мне предстоит ждать две тысячи лет, чтобы быть с женщиной моих грез.

Тобиас лежал плашмя на животе в качающейся траве, едва дыша.

В пятистах ярдах отсюда из чащи широкохвойных сосен появился абер. Он вышел на поле и не особенно торопясь, вприпрыжку двинулся в сторону Тобиаса.

Блин!

Тобиас только что покинул лес на другом конце поля, и пяти минут не прошло.

За тридцать минут до этого он пересек ручей и полсекунды помедлил на берегу, обдумывая – не остановиться ли попить. Он решил не останавливаться. Если бы он остановился, то провел бы пять-десять минут, пока не напился бы вволю и не наполнил заново свои однолитровые бутылки. И в результате не появился бы на краю этого поля как раз тогда, когда абер уже вышел на открытое место. И смог бы проследить траекторию, по которой двигался абер, из-за безопасного прикрытия леса. Позаботился бы о том, чтобы избежать именно этой сраной ситуации, в которой теперь очутился: ему придется пристрелить абера.