Блейк Крауч - Сосны. Заплутавшие

Они двинулись дальше.

– Могу я кое о чем вас спросить, Маркус?

– Валяйте.

– Сколько вам лет?

– Двадцать семь.

– И сколько вы живете в этой постройке?

– Мистер Пилчер вывел меня из консервации два года назад, чтобы заменить охранника, которого убили во время выполнения задания за оградой.

– Все в горе знают, на что идут, когда нанимаются к Пилчеру, правильно?

– Верно.

– Так почему же вы это делаете?

– Делаю что?

Итан остановился возле двери кафе и повернулся лицом к Маркусу.

– Почему вы взяли да отбросили прочь свою прежнюю жизнь?

– Я ничего не отбрасывал, мистер Бёрк. Знаете, кем я был в той прежней жизни?

– Кем?

– Наркоманом и пьянчугой.

– И что? Пилчер вас нашел? Дал вам шанс стать всем, кем вы могли стать?

– Я встретился с ним, едва выйдя из тюрьмы. Трехлетний срок за убийство – непредумышленный наезд. Я был на наркотиках, пьян и угробил семью в канун Нового года. Он увидел во мне то, чего я сам в себе и не подозревал.

– У вас была семья? Друзья? Жизнь, которая была какой-никакой, но вашей собственной? Что вообще заставило вас ему довериться?

– Не знаю. Но он был прав, разве не так? Мы все здесь – часть чего-то, мистер Бёрк. Чего-то важного. Все мы.

– Тут вот в чем дело, Маркус – и я не хочу, чтобы вы когда-нибудь об этом забывали – никто, блин, не спрашивал меня или кого-нибудь другого в этой долине, хотим ли мы быть частью этого.

Итан двинулся дальше.

У подножия лестницы, ведущей на первый уровень, его заставил остановиться какой-то шум.

Маркус уже провел своей карточкой возле стеклянной двери, ведущей в пещеру.

Итан уставился в коридор.

– Мистер Бёрк, куда вы?

Шум? Это были чьи-то вопли.

Похожие на вопли банши [21].

Исполненные му́ки.

Нечеловеческие.

Он уже раньше слышал нечто подобное, и крики оледенили его до глубины души.

– Мистер Бёрк!

Итан уже бежал рысцой по коридору. Крики становились все громче.

– Мистер Бёрк!

Он остановился у широкого окна.

Уставился сквозь зеркальное стекло в лабораторию.

Там находились двое мужчин в белых халатах и Дэвид Пилчер.

Они сгрудились вокруг аберрации.

Существо было пристегнуто к стальной каталке на колесах. Крепкие кожаные ремни были застегнуты поперек его ног, под коленями и выше колен. Один – поперек туловища. Еще один – поперек плеч. А пятый удерживал голову.

Толстые запястья и лодыжки были прикованы к сторонам каталки тяжелыми с виду стальными браслетами, и тварь билась в конвульсиях в кожаных путах, как будто по ней пропускали электроток.

– Вам нельзя здесь быть, – сказал Маркус, скользнув к Итану.

– Что они с ним делают?

– Бросьте, пойдем. Мистер Пилчер не обрадуется, если увидит…

Итан постучал по стеклу.

Маркус сказал:

– Вот же блин.

Люди обернулись. Двое ученых нахмурились.

Пилчер сказал им что-то и подошел к лабораторной двери. Когда дверь открылась, вопли абера зазвучали громче, эхом отдаваясь в коридоре, как будто кто-то взывал из ада.

Двери быстро закрылись.

– Итан, чем я могу вам помочь?

– Я уже уходил. И услышал крики.

Пилчер повернулся к зеркальным дверям. Абер успокоился или просто выбился из сил. Только голова его моталась под ремнем, а вопли перешли в хрипы. Итан видел, как неистово бьется массивное сердце под прозрачной кожей. Деталей было не рассмотреть – только цвет, форма и пульсация, размытые, как за матовым стеклом.

– Отличный экземпляр, а? – сказал Пилчер. – Самец весом в триста семнадцать фунтов. Один из самых больших, каких мы когда-либо видели. Он мог бы быть альфа-самцом большой стаи, но мой снайпер заметил его нынче утром, когда абер спускался по каньону один-одинешенек. Понадобилось четыреста миллиграммов телазола [22], чтобы его уложить – доза, достаточная для взрослого самца-ягуара. И к тому времени, как мы до него добрались, он был лишь слегка вялым.

– И долго длился седативный эффект?

– Эти транквилизаторы действуют всего часа три. А потом лучше его запереть, потому что, дружище, они приходят в себя очень сердитыми.

– Большой парень.

– Больше, чем тот, с которым вы сцепились, уж это точно. Думаю, не совру, если скажу: если бы вы повстречались с этим самцом в каньоне, мы бы сейчас не разговаривали.

– Что вы с ним делаете?

– Готовимся убрать железы у основания его шеи.

– Зачем?

– Аберы общаются с помощью феромонов. Это сигналы, которые переносятся по воздуху, передают информацию – и порождают ответы.