Франк Тилье - Головоломка

– Восьмое слово: сложная.

Илан мучительно сощурился. Он помнил слово, оно билось в мозгу, неуловимое и непроизносимое. Граница, страта, присутствие …

– Какой род? – переспросил он.

– «Сложная»… Я жду ответа.

Илана осенило.

– Душа. Я уверен – душа!

Его била дрожь. Ничего не случилось, и он криво улыбнулся.

Треск. Разряд. Жестокий как молния. Илан не закричал, даже челюсти расцепить не сумел.

– Неверно. Нужное слово – загадка.

Илан поднял голову. По куртке ползла капля слюны. Голос стал бесплотным, звучал как будто через вату.

– Осталось два слова. Два, вы меня слышите? Не ошибитесь. Прилагательное «свирепая». Назовите существительное. Не торопитесь.

Думать Илан не мог. Он вслушивался в голос, вроде бы желавший ему успеха. Голос одного из кандидатов… Голос психа, маньяка, обожающего баловаться с электричеством. Такой пойдет до конца. Ради денег.

– Животное, – пролепетал он.

– Собака! Верное слово – собака!

– Нет… Прошу вас…

Лампа затрещала и погасла. Илан забился как в падучей, а когда ток отключили, не смог даже головы поднять, как будто все его мышцы превратились в тряпки. Перед мысленным взором возник образ отца, сидящего на краю кровати и читающего Библию: он тихонько переворачивает страницы, свет ночника падает на его лицо.

Илан едва расслышал десятое слово: «бодрствующий» – пробормотал что-то нечленораздельное, и его скелет взорвался, разлетелся на тысячи мелких кусочков.

Перед тем как телесная оболочка отказалась служить ему, а сознание погасло, мозг заработал в полную силу.

У Илана подкашивались ноги, он привалился к стене, чтобы не упасть.

Один из шедших впереди мужчин, высокий тип с сутуловатой спиной, обернулся и подошел к нему. У него было странное лицо с широко расставленными глазами и толстыми губами.

– Хотите выйти на воздух?

– Нет, спасибо, со мной все будет в порядке.

Неоновая лампа на потолке не горит, коридор сужается каждые пять метров и напоминает раструбное соединение. Илану кажется, что он попал в утробу чудовищного зверя. На нем черная рубашка и брюки того же цвета, обут он почему-то в тяжелые туристские ботинки. Рука, которой он упирается в стену, кажется мертвенно-бледной. Он прижимает ее другой ладонью, чтобы унять дрожь.

Он не может уйти: сближающиеся то и дело стены действуют как мускулы пищеварительного тракта рептилии, вынуждая его двигаться вперед.

Сопровождающие уже миновали какую-то дверь, двое из них – полицейские, третий – патологоанатом в голубой униформе. Каждое движение дается Илану с трудом, он борется с собой, делает глубокий вдох и морщится от отвращения. Здесь у смерти есть не только лицо, но и запах, она воняет искалеченной плотью и кишечными газами. Илану кажется, что эта вонь пропитала его легкие, навечно въелась в кожу.

Он открывает одну дверь, проходит через тамбур, толкает другую, шагает через порог и видит на противоположной стене большие круглые часы. Они показывают 4:10, но самое странное заключается в том, что секундная стрелка крутится в обратную сторону, а минутная движется как положено.

Время искривилось.

В глубине комнаты стоит стеллаж размером два метра в высоту и три или четыре – в ширину, разделенный на ячейки с дверцами, в каждой лежит покойник. Шестьдесят мертвецов в обезличенных гробах ждут, когда ими займутся. Мужчины, женщины, молодые, старые… Обстоятельства смерти каждого объявлены подозрительными и нуждаются в проверке.

В помещении очень холодно, с легким свистом и гудением работает вентиляция, но запах разлагающихся тел впитался в стены и мебель. Смерть убить нельзя.

В центре комнаты, на скучно-сером линолеуме стоят два оцинкованных стола на колесиках, на каждом лежит прикрытое зеленой простыней тело, на одной Илан замечает пятна крови.

На него смотрят два человека, третий – молодой полицейский лет двадцати – уставился в пол и будто окаменел. Сцепил зубы и крутит кольцо на пальце.

– Должен вас предупредить, зрелище очень тягостное, – говорит усатый, старший по возрасту полицейский. – Лицо сильно пострадало, так что не торопитесь, смотрите внимательно и, если сможете опознать, скажите. Чтобы продвигаться в расследовании, мы должны быть уверены, что идентифицировали личности погибших.