Франк Тилье - Головоломка

Уф! Она встала и подошла к кровати.

– Вы забыли… – Шардон кивнул на висевший на спинке стула кусок простыни. – Смотрите не потеряйте, я им очень дорожу. Я пытался разгадать смысл надписи, прежде чем впал в кому.

Клеор вернулась за лоскутком и разложила его на тумбочке.

– Больше от тебя ничего не осталось, «Илан два-десять-семь», – прошептал Люка Шардон, глядя на узкую полоску белой ткани. – Обычный клочок простыни.

Он перевел взгляд на собеседницу:

– Илан Дедиссет… Илан два-десять-семь. Как вам? Смешно, не правда ли?

Психиатр, находившаяся под сильным впечатлением от его рассказа, ответила не сразу.

– Я вот на что обратила внимание: все названия – барж на Сене, марок на аукционе, лаборатории, – упомянутые в вашей истории, взяты не с потолка, они реальны. Абилифай – баржа, якобы стоявшая на Сене, – это препарат, которым лечат шизофрению; авлан – так вы назвали одну из марок – бензодиазепин, снотворно-седативный препарат, а эффексор…

– Антидепрессант…

Илан посмотрел на иглу капельницы.

– Так вот откуда взялся след на моей руке.

– Да, просто невероятно. Ваш рассказ нашпигован такими вот мелкими деталями. Разум использовал окружающую обстановку, чтобы… создать невероятный сценарий. Названия лекарств, имена героев видеоигр – Сони, Марио, масса отсылок к «Аду» Данте. С их помощью вы «оживляли» героев и места действия…

Люка Шардон посмотрел в глаза своему врачу:

– Эта история не сценарий, она помогла мне узнать правду. Я убил охотников за сокровищем, в том числе мою бывшую подружку Хлоэ. Укокошил восемь человек в высокогорном приюте, пока они спали. Память вернулась. Значит, все правда?

Санди Клеор кивнула.

– Вы четко помните обстоятельства трагического происшествия?

– В тот вечер мы с Хлоэ поссорились. Я хотел вернуться домой.

– Почему?

– Плохо себя почувствовал. От разреженного воздуха кружилась голова. Яркий свет, горы, игроки… Я мечтал закрыться в комнате и никого не видеть, но Хлоэ уговорила меня остаться. Начался снегопад, быстро стемнело, так что вечером уехать было невозможно. Я забился в угол и затих. Но… голова у меня гудела, я слышал крики, я…

Он помолчал несколько секунд, потом продолжил:

– Рядом стоял открытый ящик с инструментами. Сверху лежала отвертка с оранжевой рукояткой… Не знаю, что на меня нашло. Среди ночи я достал ее, сжал крепко, до боли в пальцах. И…

Он закрыл глаза. Лицо исказила судорога, мышцы под ремнями напряглись.

– Я ударил… Раз, другой, третий… И убил всех до единого… Я…

Он заплакал.

– Почему? Почему я так поступил? Я не убийца.

– Потому-то вас и признали неподсудным.

Психиатр с трудом сохраняла ясность мыслей. Уж слишком невероятным оказался многочасовой монолог пациента.

– Вы хоть понимаете, какие невероятные перспективы для психиатрии открывает опыт пережитой вами комы? Вы… добрались до правды, лежа без движения на больничной койке, когда все вокруг считали вас полутрупом! Мы применяли все возможные и невозможные методики лечения – электротерапию, медикаментозную терапию – и не преуспели! Вы сражались и, возможно, частично победили ослеплявшую ваш мозг болезнь!

Люка помрачнел.

– Плевать я хотел на все эти выверты, я просто хочу понять, доктор!

Клеор едва справлялась с возбуждением.

– На следующем этапе нашей работы мы постараемся активировать все мертвые зоны и до конца разобраться, что спровоцировало ваш поступок. Совершенно очевидно, что гибель родителей стала спусковым механизмом и ускорила развитие психоза. Вы с самого раннего детства очень много играли. Видеоигры, ролевые игры – иногда по шестнадцать часов в день… Виртуальная реальность всегда занимала огромное место в вашей жизни, а после трагедии вы окончательно утратили связь с миром… Сидели перед экраном, с головой уйдя в игру и «общение» с воображаемыми персонажами. Вымысел стал способом отгородиться от реальных бед и страданий.

Люка успокоился, дышал ровно и тихо, слушал внимательно. За маленьким окном по-прежнему мела метель.

– Итак, мой отец работал на «Кристоме», мать вела хозяйство, мы жили в скромном доме в предместье… Как у меня в мозгу возникла идея, что они были учеными? Что мы жили в большом доме в Монмирае? Зачем я обманывал себя?