Блейк Крауч - Сосны. Последняя надежда

Месяц спустя

В их жизни все еще были такие моменты. В комнатах горел мягкий электрический свет, а с кухни доносился запах Терезиной стряпни. Моменты, когда все казалось обычным. Словно это были нормальные выходные из прежней жизни Итана.

Бен был наверху, в своей спальне, а Итан сидел в кабинете, набрасывая в блокноте строки текста, который он намеревался произнести завтра. Сквозь окно в вечернем свете шериф видел темный дом Дженнифер Рочестер. Сама Дженнифер погибла во время вторжения аберов, а недавний мороз убил и ее сад. Но уличные фонари снова горели, и из динамиков слышался стрекот сверчков в дальнем кустарнике. Итану не хватало пианино Гектора Гайтера – когда-то эти звуки несись из радиоприемников во всех домах Заплутавших Сосен. Шерифу хотелось еще один, последний раз забыть обо всем и просто слушать эту музыку.

На краткий миг Бёрк сгорбился в рабочем кресле, закрыл глаза и позволил себе погрузиться в ощущение обыденности, пытаясь выбросить из головы все мысли о том, как хрупка эта обыденность. Но это было невозможно. Он никак не мог смириться с тем фактом, что принадлежит к виду, стоящему на грани исчезновения.

Это наполняло каждый момент его жизни значимостью.

Это наполняло каждый момент его жизни ужасом.

Итан вышел в кухню, где пахло варящимися макаронами и загустевающим в кастрюльке соусом к ним.

– Чудесный запах, – заметил он.

Подойдя сзади к Терезе, стоящей у плиты, Бёрк обнял жену за талию и поцеловал в шею.

– Последняя трапеза в Заплутавших Соснах, – отозвалась та. – Сегодняшний вечер особенный. Я выгребла все, что было в холодильнике.

– Приставь и меня к работе. Я могу вымыть все эти тарелки.

– Я думаю, ничего страшного не случится, если оставить их как есть, – заявила Тереза, помешивая соус.

Итан засмеялся – а ведь верно! Конечно, не случится.

Жена вытерла глаза, и он заметил это:

– Ты плачешь?

– Всё в порядке.

Итан осторожно взял жену за плечо и повернул ее лицом к себе:

– Что случилось?

– Я просто боюсь, вот и всё.

Они в последний раз собрались за этим обеденным столом. Итан посмотрел на Терезу и сына, а потом встал и поднял свой стакан.

– Я хотел бы сказать несколько слов двум самым важным людям в моей жизни. – Голос его уже дрожал. – Я не идеален. На самом деле я очень далек от идеала. Но я сделаю все, что угодно, чтобы защитить тебя, Тереза. И тебя, Бен. Все, что угодно. Я не знаю, что несет нам завтрашний день, и послезавтрашний тоже; не знаю, что будет потом. – Он нахмурился, пытаясь сдержать подступающие слезы. – Я просто очень рад, что сейчас мы вместе.

Глаза его жены заблестели, и, когда он сел, будучи не в силах больше ничего сказать, она потянулась через стол и взяла его за руку.

Это была последняя ночь, когда Итан мог поспать на мягком матрасе. Они с Терезой лежали, обнявшись, под горой одеял. Час был поздний, но оба они не спали. Итан чувствовал, как жена моргает, ее ресницы щекотали ему грудь.

– Ты можешь поверить, что это – наша жизнь? – прошептала она.

– Я так и не осознал это. И вряд ли когда-нибудь осознаю, – признался Бёрк.

– А если ничего не получится? Если мы все умрем?

– Это вполне возможно.

– Какая-то часть моей души хочет, чтобы этого не было, – промолвила она. – Пусть нам даже и осталось всего четыре года – почему бы не прожить их в полной мере, почему бы не сделать их прекрасными? Наслаждаться каждым моментом, каждым кусочком пищи, каждым глотком воздуха… Каждым поцелуем и каждым днем, когда мы не испытываем голода или жажды, когда нам не надо спасаться от смертельной опасности…

– Но потом мы непременно умрем. Наш вид вымрет полностью.

– Может быть, это не так уж плохо? У нас был шанс, и мы сами его упустили…

– Мы должны пытаться снова и снова, должны продолжать сражаться.

– Почему?

– Потому, что мы так устроены.

– Не знаю, гожусь ли я на такое.

Дверь в спальню со скрипом приоткрылась.

– Мама? Папа? – окликнул шепчущихся супругов Бен.

– Что такое, дружок? – спросила Тереза.

– Я не могу уснуть.

– Тогда забирайся к нам.

Мальчик вскарабкался на кровать и устроился под одеялом между родителями.

– Так лучше? – спросил Итан.

– Да, – ответил его сын. – Намного лучше.

Потом они еще долго лежали в темноте и молчали. Никто не проронил ни слова. Первым задремал Бен, за ним – Тереза, и один только Итан так и не смог уснуть. Он приподнялся на локте и смотрел на жену и сына – смотрел на них всю ночь, пока небо за окном не посветлело и не занялся рассвет – рассвет их последнего дня в Заплутавших Соснах.