Нора Робертс - Портрет смерти

Он стоял, высокий, стройный и навеки молодой. Его телу была придана нужная поза. Безжизненные конечности поддерживались тонкой проволокой, чтобы бесстрастный объектив фотоаппарата мог запечатлеть юношу во всей красе.

«Какой свет! Какой сильный свет… Он окутывает меня как плащ. Питает меня. Он был гением, этот юноша с фигурой танцора и душой художника. Теперь он – это я. То, чем был он, будет всегда жить во мне.

Я чувствовал, как он соединяется с Рэйчел и со мной. Теперь мы близки больше, чем любовники. Мы превратились в жизненную силу, намного превосходящую способности каждого из нас.

Их дар мне грандиозен. А я взамен подарил им вечность.

Теперь в них никогда не будет тьмы.

Только безумный может назвать это безумием. Только слепой смотрит, но не видит.

Я уверен, что скоро, очень скоро смогу предъявить миру то, что сумел создать. Но сначала нужно накопить больше света. Мне нужны еще двое, а потом я поделюсь с миром.

Но, конечно, я должен дать всем на это посмотреть».

Когда дело было сделано, текст и фотография были отправлены Надин Ферст на «Канал-75».

Ева очнулась от кошмара, услышав звонок стоявшего на тумбочке видеотелефона. В кошмаре было темно, наяву – тоже. Дрожа от ужаса, она вцепилась в скомканные простыни.

– Заблокировать видео… О боже, включить свет на десять процентов. Будь все проклято…

Ева вытерла ладонями мокрые щеки, со свистом втянула в себя воздух, почувствовала, что сердце колотится как сумасшедшее, и ответила на звонок:

– Даллас.

– ПЕРЕДАЮ СООБЩЕНИЕ ДЛЯ ЛЕЙТЕНАНТА ЕВЫ ДАЛЛАС, – прозвучал механический голос.

Она провела рукой по волосам.

– Прием.

– СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ. ЛИНКОЛЬН-ЦЕНТР, ВЫХОД К МЕТРОПОЛИТЕН-ОПЕРА. ВОЗМОЖНО, УБИЙСТВО.

– Место преступления оцеплено?

– ПОДТВЕРЖДАЮ.

– Поставьте в известность сержанта Делию Пибоди. Я рассчитываю прибыть через двадцать минут.

– ПРИНЯТО. ОТБОЙ.

Она скатилась с кровати. Пустой кровати. Было почти четыре утра, но он не пришел. Кожа Евы была липкой от холодного пота, поэтому пришлось потратить две минуты на душ и еще минуту постоять под струей горячего воздуха. После этого она почти успокоилась.

В полумраке Ева быстро оделась, застегнула портупею, сунула в карман жетон и наручники, прицепила к поясу видеокамеру и устремилась к двери. Но на пороге чертыхнулась, повернула обратно и достала из ящика тумбочки мемокубик.

– Вызвали на дело, – продиктовала она. – Когда вернусь, не знаю.

Еве хотелось сказать многое, но все это не имело смысла. Поэтому она ничего добавлять не стала, бросила кубик на кровать и отправилась на работу.

Полицейские оцепили место преступления красно-желтыми ленточками. У тротуара носом к носу стояли две черно-белые патрульные машины. На их крышах вращались конусообразные маячки, раскидывая в стороны холодные голубые и жаркие красные лучи.

Украшавший террасу величественный фонтан был выключен; элегантное здание позади него утопало в тени. Ева прожила в Нью-Йорке десять лет, но ни разу не была в этом храме искусства – пока Рорк не стал водить ее в театры, на концерты и даже в оперу.

Если ты имеешь дело с таким человеком, как Рорк, подумала она, то поневоле расширяешь кругозор. Хочешь ты этого или нет.

Что с ним, черт побери?

– Здравствуйте, лейтенант.

Она кивнула поздоровавшемуся с ней полицейскому и взяла себя в руки. На месте преступления коп должен забыть о том, что у него есть личная жизнь.

– Что мы имеем, сержант? – спросила она.

– Мужчина смешанного азиатского происхождения, около двадцати лет. Его обнаружила в фонтане подвыпившая пара, возвращавшаяся с вечеринки. Мужчина вытащил парнишку, а женщина позвонила нам. Мы с напарником откликнулись первыми и прибыли сюда через две минуты после звонка. Напарник и свидетели сидят там. – Он показал рукой на парадную лестницу.

– Пусть немного подождут. Когда появится моя помощница, пропустите ее.

– Есть, сэр. Похоже, он упал в фонтан и утонул. Никаких следов насилия нет. Судя по одежде, он может быть капельдинером Метрополитен или какого-нибудь другого театра, работающего в Линкольн-центре… Но фокус в том, – добавил он, присаживаясь рядом с Евой на ступеньку, – что он примерно того же возраста, что и та девушка из утилизационного контейнера. На ней ведь тоже не было никаких следов насилия.

– Поглядим – увидим.

Там, где тащили извлеченное из фонтана тело, еще оставались мокрые следы. Воздух уже начал согреваться, но был влажным. Только тут Ева вспомнила, что влаге свойственно испаряться.