Элен Гремийон - Гарсоньерка

Ева Мария слезает с велосипеда. Поднимает глаза, смотрит на окно. Она вернулась к исходной точке. Всегда надо возвращаться в исходную точку. Чтобы понять, как поступить – остановиться или двигаться дальше. Ева Мария пересекает площадь. Прислоняет велосипед к стене. Входит в маленькое кафе. Франсиско оборачивается. Воздевает руки к небу. Ева Мария вспоминает обряды инков.

– Ева Мария! Как я рад, тебя совсем не видно.

– Естественно… я больше не прихожу.

– И не только ты.

– Догадываюсь.

– Как всегда?

Ева Мария садится у стойки:

– Нет, пожалуйста, сделай мне кофе.

– Вот как? Ну, началось. И чашка кофе вечером. – Франсиско смотрит на Еву Марию: – Ты плакала?

– Это от ветра.

– Тебе его не хватает?

– Кого?

– Витторио.

– Я об этом не задумываюсь.

– Наверное, нелегко так резко прекратить.

– Я об этом не задумываюсь.

Франсиско ставит кофе на стойку.

– Все-таки странно, наверное, узнать, что человек, который учит жить, оказался убийцей, это вот как если бы я отравил жену, у клиентов от этого мороз бы по коже…

– У тебя теперь есть жена?

– Это я только так, для примера.

– Ладно, отравитель, хватит об этом! Чем болтать что попало, лучше сделай мне еще кофе.

Франсиско ставит чашку перед Евой Марией:

– Две чашки кофе вечером – бессонная ночь обеспечена.

Ева Мария бросает сахар в дымящуюся жидкость.

– Кофе только счастливым людям уснуть мешает, а другим и без кофе не спится.

– Это я запомню.

Наступает тишина. Ева Мария пьет кофе. Франсиско теребит лежащую на блюдце ложечку.

– Все-таки психоаналитик-убийца…

– Тебе известно, что такое презумпция невиновности?

– Может, ты этого не заметила, но твой невиновный все еще за решеткой.

– Что ж ты так уперся-то…

Франсиско постукивает ложечкой о стойку.

– Я не уперся, я знаю.

– Ты соображаешь, что говоришь?

– У меня есть доказательства.

– Вот как?

– Да.

– И какие же?

– У меня есть доказательство, что у Лисандры был любовник.

Ева Мария отодвигает чашку:

– Вот это новость.

– И именно потому, что у Лисандры был любовник, Витторио ее и убил.

– Примитивно.

– Если ты считаешь, что правда непременно должна быть сложной, тут уж я тебе ничем помочь не смогу.

– Да я тебя ни о чем и не прошу.

– Если бы тебе ничего от меня не было надо, ты бы села в зале, как всегда, а не у стойки.

Ева Мария легонько постукивает его по виску:

– И что у тебя там творится…

– Ну да, видишь ли, трактирщик все равно что психоаналитик, просто обходится дешевле.

– Я бы сказала, скорее – частный детектив, если судить по тому, сколько тебе вроде бы известно.

Франсиско делает вид, будто складывает тряпку.

– Ненормальная, которая сводит с ума, – такое случается не впервые.

– Кончай ты уже со своими загадочными намеками, если есть что сказать – говори.

Франсиско принимается перетирать стаканы.

– Если она проделала это со мной, значит, наверняка делала и с другими.

– Что она с тобой делала?

– Странные дела.

– Какие странные дела?

– Ты не поверишь.

– Поверю.

– А я тебе говорю – не поверишь.

– Все равно расскажи.

– Заглянула она ко мне как-то утром и спросила, не против ли я с ней переспать.

– Что?

– Ей-богу, не вру! Больше того – она как раз на твоем месте сидела. В общем, назначила она мне свидание вечером в гостинице, в половине десятого, нацепила юбчонку до пупа – чтобы, значит, воображение у меня разыгралось… ну да, она вообще любила одеваться смело, но на этот раз юбка была и впрямь микроскопическая и надета именно для того, чтобы у меня разыгралось воображение.

– Короче, ты туда пошел?

– «Короче», «короче»… почему ты говоришь «короче», когда я сообщаю тебе важные сведения? Если для тебя главное – настоять на своем, давай на этом и закончим, что толку продолжать бесполезный разговор.

– Ну все, все, хорошо, считай, что я не говорила «короче», она любила одеваться смело, и это действительно важно. Так, стало быть… ты туда пошел…

– Прежде всего я должен тебе признаться, что эта девушка на меня всегда как-то так действовала… всякий раз, когда я ее видел… и дело не только в том, как она одевалась, – если б меня это так цепляло, при моей-то работе… Словом, это было так, будто я всегда знал, что между нами что-то произойдет.

– Стало быть, ты отправился в гостиницу.

– Она заставила меня дважды назваться и только после этого впустила в номер. Когда я вошел, она сказала, что не хочет слышать звука моего голоса, здесь я должен говорить шепотом, дала мне флакон из прозрачного стекла, без этикетки, и велела побрызгаться из него. Именно этот запах и никакой другой, на этом она настаивала… и велела мне уйти, как только все закончится. Сама она пойдет в ванную делать что ей надо, а когда вернется в комнату, чтоб меня там не было. Потом она дала мне ключ, чтобы ей не пришлось открывать, и велела выйти. Я ничего не понимал. Я подушился и вернулся, открыв дверь этим самым ключом. Она стояла спиной, под задранной юбкой у нее ничего не было, я подошел и взял ее, сзади… ну, в смысле – не сзади, а сзади…