Агата Кристи: Почему не Эванс?

– Темплтон?! – вскричал Бобби.

– Ты посмотри на ее физиономию! – гаркнула Фрэнки. – А если она станет отрицать это, отведи ее в дом отца и посмотри, не опознает ли ее миссис Робертс.

Бобби посмотрел на Мойру и увидел, как ее лицо, ее незабываемый одухотворенный лик искажается гримасой дьявольской злобы.

Прекрасные уста раскрылись, и из них вдруг хлынул поток грязных ругательств.

Мойра рылась у себя в сумочке. Бобби, все еще ошеломленный, тем не менее среагировал мгновенно. Его рука рванулась вперед и снизу вверх ударила по пистолету. Пуля пролетела над головой Фрэнки и врезалась в стену «Восточного кафе». Впервые за всю историю заведения официантке пришлось проявить проворство. Она стрелой вылетела на улицу с диким криком:

– Помогите, убивают! Полиция!

Прошло несколько недель. Фрэнки только что получила письмо, на котором стояла марка одной не очень известной южноамериканской республики. Прочитав письмо, она передала его Бобби. Послание гласило:

«Дорогая Фрэнки, право, я вас поздравляю! Вы и ваш молодой друг-моряк сорвали все мои жизненные планы. А я так здорово все устроил! Вы действительно хотели бы узнать всю правду? Моя подружка настолько полно рассказала обо мне (это по злобе, ибо, боюсь, все без исключения женщины – крайне злобные существа), что мои откровения уже не причинят мне более вреда. К тому же я начинаю новую жизнь. Роджер Бэссингтон-ффренч умер!

Я полагаю, что всегда был так называемым никудышником. Даже в Оксфорде у меня случился небольшой прокол. Глупо, потому что его непременно должны были обнаружить. Папочка не стал выдавать меня, но отправил в колонии, где я довольно скоро подружился с Мойрой и ее приятелями. Она была просто очаровашка. К пятнадцати годам – уже закоренелая преступница. Когда я с ней повстречался, она была в бегах, спасалась от американской полиции. Мы понравились друг другу и решили соединить наши судьбы, но сперва надо было осуществить несколько замыслов.

Первым делом она вышла за Николсона. Сделав это, она очутилась в совершенно других кругах, и полиция потеряла ее из виду. Николсон как раз собирался в Англию, чтобы основать лечебницу для нервнобольных. Он подыскивал подходящий дом, который можно было бы купить подешевле. Мойра навела его на Грейндж. Она по-прежнему была в шайке контрабандных торговцев наркотиками. Поскольку Николсон этого не знал, он оказался ей очень полезен.

У меня всегда было два честолюбивых устремления: я хотел владеть Мерроуэй-Кортом и ворочать громадными деньгами. Один из Бэссингтон-ффренчей был очень влиятелен в царствование Карла Второго. С тех пор род пришел в упадок. Я чувствовал, что могу восстановить его влияние, но мне нужны были деньги.

Мойра несколько раз смоталась в Канаду «повидать своих». Николсон обожал ее и верил каждому ее слову, как это водится у большинства мужчин. Из-за сложностей, связанных с наркобизнесом, она путешествовала под разными фамилиями. С Сэвиджем она встретилась, будучи «миссис Темплтон». Она слыхала о Сэвидже, о его несметных богатствах и решила заарканить его. Он увлекся ею, но не настолько, чтобы потерять голову.

Тем не менее мы составили план, историю которого вы хорошо знаете. Человек, известный вам как Кеймен, играл роль равнодушного супруга. Сэвиджа несколько раз удавалось залучить в «Коттедж Тюдоров». Когда он приехал в третий раз, наш план был уже отлажен. Мне нет нужды подробно вдаваться в него, он вам известен. Все прошло просто блестяще. Мойра загребла денежки и уехала якобы за границу, но на самом деле она вернулась в Грейндж.

Тем временем я осуществлял свои планы. Надо было убрать с дороги Генри и юного Томми. С Томми мне не повезло: сорвалась парочка «несчастных случаев». С Генри я не собирался заниматься этими глупостями. После несчастного случая на охоте у него начались сильные ревматические боли. Я пристрастил его к морфию. Этот простак принимал его без всякой задней мысли и вскоре стал наркоманом. Наш план заключался в том, чтобы он лег в Грейндж на излечение, а там либо кончил жизнь самоубийством, либо принял чрезмерную дозу морфия. Этим должна была заняться Мойра, я к этому делу не должен был иметь никакого отношения. Но тут этот дурак Карстэрс развил бурную деятельность. Похоже, Сэвидж черкнул ему пару строк с корабля, упомянув о миссис Темплтон и даже вложив в конверт ее снимок. Вскоре после этого Карстэрс отправился на охоту. Когда он вернулся из джунглей и услышал о смерти Сэвиджа и его завещании, он отнесся к этой истории недоверчиво. Он был убежден, что Сэвидж совершенно не боится смерти, и не поверил, что тот всерьез опасался рака. К тому же сам стиль завещания показался ему в высшей степени несвойственным покойному. Сэвидж был трезвым дельцом, и Карстэрс, зная, что он вполне способен завести роман с миловидной женщиной, совершенно не верил в то, что его друг мог оставить ей такую сумму, отписав мелочь благотворительным организациям. Благотворительность – моя идея. Это придало бы завещанию респектабельность, да и вообще благотворительность – верное дело.