Агата Кристи: Почему не Эванс?

– Не было никаких признаков насилия? Увечий, которые могли быть нанесены кем-то посторонним?

– Я лишь могу сказать, что все имеющиеся повреждения можно объяснить ударом тела о камни внизу. Высота там шестьдесят футов.

– Остается вопрос самоубийства.

– Это, разумеется, вполне возможно. Случайно ли погибший сорвался с утеса или сам бросился вниз, об этом я ничего сказать не могу.

Следующим вызвали Роберта Джонса.

Бобби объяснил, что он играл в гольф с доктором и срезал мяч в сторону моря. В это время поднимался туман, видимость была плохая. Ему показалось, что он услышал крик, и у него на миг мелькнула мысль, что пущенный им мяч мог попасть в человека, идущего по тропинке. Он решил, однако, что так далеко мяч вряд ли залетел бы.

– Вы нашли мяч?

– Да, он не долетел до тропинки ярдов сто.

Затем он рассказал, как они начали играть от следующей метки и как он сам забил мяч в пропасть. Тут судебный следователь прервал Бобби, поскольку его показания лишь повторяли бы рассказ доктора. Он, однако, подробно расспросил его о крике, который Бобби услышал или думал, что услышал.

– Это был обыкновенный крик.

– Зов на помощь?

– О нет. Всего лишь обычный крик, вы знаете. Правду сказать, я даже не был до конца уверен, что слышал его.

– Может быть, кричали от испуга?

– Это уже ближе, – с облегчением ответил Бобби. – Нечто вроде звука, который может издать человек, если в него неожиданно попадет мяч.

– Или если он сделает шаг в никуда, думая, что идет по тропинке?

– Да.

Когда Бобби рассказал, как мужчина умер минут через пять после ухода доктора за помощью, его пытка кончилась. Следователю уже и самому не терпелось закрыть дело как совершенно ясное. Он вызвал миссис Лео Кеймен.

Разочарование было таким глубоким, что Бобби даже ахнул. Куда девалось то лицо с фотографии, нечаянно извлеченной из кармана покойного? Фотографы – худшие из льстецов, с неприязнью подумал Бобби. Тот снимок был, вероятно, сделан много лет назад, но все равно с трудом верилось, что чарующая большеокая красавица могла превратиться в эту вульгарную дамочку с выщипанными бровями и явно крашеными волосами. Время, подумал вдруг Бобби, ужасная штука. Как, например, будет выглядеть Фрэнки через двадцать лет? Он содрогнулся.

Тем временем Амелия Кеймен, проживающая в доме № 17 на Сент-Леонардс-Гарденз в Паддингтоне, давала показания.

Усопший был ее единственным братом, Александром Причардом. В последний раз она видела его за день до трагедии, когда он объявил о своем намерении отправиться в одиночный турпоход по Уэльсу. Ее брат недавно вернулся с Востока.

– Он выглядел нормальным и бодрым?

– О да, Алекс всегда был весел.

– Насколько вам известно, у него не было никаких странных мыслей?

– О! Я уверена, что нет. Ему не терпелось отправиться в этот поход.

– Не было ли у него в последнее время денежных затруднений или каких-либо иных неурядиц?

– Ну, право, не могу сказать, – отвечала миссис Кеймен. – Видите ли, он только что вернулся, а до этого я не видела его десять лет. Писать же он был не любитель. Но он водил меня по театрам и на завтраки в Лондоне и сделал мне два-три подарка, поэтому не думаю, чтобы он нуждался. Он был в таком хорошем настроении, что, по-моему, и другие затруднения маловероятны.

– Чем занимался ваш брат, миссис Кеймен?

Этот вопрос, казалось, несколько озадачил женщину.

– Э… точно не знаю. Геологоразведка, вот как он это называл. Он очень редко бывал в Англии.

– Вы не знаете, была ли причина, по которой он мог бы лишить себя жизни?

– О нет! И я не могу поверить, что он это сделал. Скорее всего, это несчастный случай.

– Как вы объясните, что у вашего брата не было при себе никакого багажа, даже рюкзака?

– Он не любил таскать рюкзак. Он собирался отправлять посылки через день. Одну, с простынями и парой носков, он отослал накануне отъезда, только адресовал ее в Дербишир вместо Денбишира, и она прибыла сюда лишь сегодня.

– Ага! Это проясняет один весьма любопытный момент.

Миссис Кеймен продолжала объяснять, как с ней связались через фотографов, чья фамилия стояла на снимке, который носил при себе ее брат. Она приехала с мужем в Марчболт и сразу же опознала в погибшем своего брата.

С этими словами она громко шмыгнула носом и заревела. Следователь как мог утешил ее и отпустил. Затем он обратился к присяжным. Их задача заключалась в том, чтобы определить, как умер этот человек. К счастью, дело представлялось предельно простым. Ничто не наводило на мысль, что мистер Причард был встревожен или удручен либо пребывал в таком состоянии, что мог лишить себя жизни. Напротив, он был в добром здравии и хорошем расположении духа и с нетерпением ждал отпуска. К несчастью, когда с моря поднимается туман, тропка у вершины утеса становится опасной, и, возможно, они согласятся с ним, если он заявит, что долее с этим мириться нельзя.