Агата Кристи - Почему не Эванс?

– Ты забыл, что я следила за ним. Я уверена: ключ был в кармане.

– Именно так и говорит человек, наблюдающий за фокусником: «Я видел, как кролика вынимают из шляпы!» Если Николсон – преступник высокого класса, ему ничего не стоит проявить такую ловкость рук.

– Может быть, тут ты и прав, но, честно говоря, Бобби, такое просто невозможно. Сильвия Бэссингтон-ффренч сама была в доме, когда раздался выстрел. Едва услышав его, она выбежала в холл. Если б Николсон выстрелил и вышел через дверь кабинета, она бы непременно его увидела. Кроме того, она сказала нам, что он приблизился к дому по подъездной аллее. Она видела, как он шел. Когда мы забежали за дом, она пошла ему навстречу и привела его к окну кабинета. Нет, Бобби, как это ни огорчительно, но у Николсона алиби.

– Я принципиально не верю людям, у которых есть алиби, – сказал Бобби.

– Я тоже. Но я не вижу способа опровергнуть это алиби.

– Да. Сильвии поверят на слово.

– Уж это точно.

– Значит, придется согласиться, что это самоубийство. – Бобби вздохнул. – Бедняга… На каком фронте мы теперь наступаем?

– Кеймены, – отвечала Фрэнки. – Не знаю даже, как мы могли упустить их из виду? У тебя остался адрес, с которого Кеймен написал тебе, так ведь?

– Да. Тот же самый, какой они сообщили на дознании. Сент-Леонардс-Гарденз, 17, Паддингтон.

– Ты согласен, что мы не уделили должного внимания этой стороне дела?

– Всецело. Но, знаешь ли, Фрэнки, я почти на сто процентов уверен, что ты застанешь гнездо уже пустым. По-моему, Кеймены – не младенцы.

– Даже если они и умотали, я, возможно, что-нибудь о них разузнаю.

– Почему ты говоришь «я»?

– Потому что я снова считаю, что тебе лучше не высвечиваться. Точно так же, как и тогда, когда мы думали, что преступник – Роджер, и собирались сюда. Тебя они знают, а меня нет.

– И как же ты собираешься с ними познакомиться? – спросил Бобби.

– Я буду играть в политику, – сказала Фрэнки. – Призывать голосовать за кандидата от тори. Я приду к ним с листовками.

– Неплохо, – сказал Бобби. – Но, как я уже говорил, ты увидишь, что птички улетели. Теперь нужно позаботиться о Мойре.

– Боже мой! – воскликнула Фрэнки. – Я совсем о ней забыла.

– Я это заметил, – с некоторой холодностью сказал Бобби.

– Ты прав, – задумчиво сказала Фрэнки, – с ней надо что-то делать.

Бобби кивнул. Этот странный неотвязный образ встал перед его мысленным взором. В нем было что-то трагическое. Он всегда это чувствовал, с того самого первого мгновения, когда вытащил фотографию из кармана Алана Карстэрса.

– Видела бы ты ее в тот вечер, когда я впервые пошел в Грейндж! – сказал он. – Она была вне себя от страха, и, скажу тебе, Фрэнки, она права: это не нервы и не фантазии или что-нибудь такое. Если Николсон хочет жениться на Сильвии Бэссингтон-ффренч, должны быть устранены два препятствия. Одного уже нет. У меня такое чувство, что жизнь Мойры висит на волоске и что любое промедление может оказаться роковым.

Серьезность его слов отрезвила Фрэнки.

– Мой дорогой, ты прав, – сказала она. – Мы должны действовать быстро. Что будем делать?

– Надо убедить ее покинуть Грейндж. Немедленно.

Фрэнки кивнула.

– Я вот что тебе скажу. Ей лучше уехать в Уэльс, в наш Замок. Видит бог, там она была бы в безопасности.

– Лучше ничего не придумаешь, если ты сумеешь это устроить.

– Ну, это довольно просто. Отец никогда не замечает, кто приезжает и уезжает. Мойра ему понравится, она бы понравилась любому мужчине. Такая женственная. Просто поразительно, до чего мужчины любят беспомощных женщин.

– Не думаю, что Мойра такая уж беспомощная, – сказал Бобби.

– Вздор. Она как маленькая пташка, которая сидит и ждет, когда ее проглотит змея, а сама ничего не предпринимает.

– А что она может сделать?

– Да мало ли чего, – задумчиво сказала Фрэнки.

– Ну, я не знаю. У нее нет денег, нет друзей…

– Не бубни, мой дорогой. Ты ведь не рекомендуешь нового члена в общество покровительства девушкам.

– Прости, – сказал Бобби.

Фрэнки обиженно молчала.

– Ладно, – сказала она, приходя в себя, – я думаю, нам лучше не мешкая заняться этим делом.

– Я тоже, – согласился Бобби. – Нет, правда, Фрэнки, это ужасно мило с твоей стороны, что ты…

– Оставь, – оборвала его девушка. – Я ничего не имею против дружбы с женщиной, если только ты не будешь распускать нюни, говоря о ней. Можно подумать, у нее нет ни рук, ни ног, ни языка, ни мозгов.

– Я просто не понимаю тебя, – пробормотал Бобби.