Агата Кристи - Почему не Эванс?

– А когда вы видели его в последний раз?

– О, недели три, а то и месяц назад. Я не помню.

– Однажды вы возили его в Стейверли?

– Ну да! По-моему, тогда-то мы и видели его в последний раз. Он позвонил узнать, когда мы можем встретиться. Он только что прибыл в Лондон, а Хьюберт был в страшной запарке, так как на другой день мы отбывали в Шотландию, а на ленч собирались в Стейверли, а обедали с какими-то ужасными людьми, от которых никак не могли отвязаться, а ему хотелось повидать Карстэрса, потому что тот ему очень понравился, и он сказал: «Моя дорогая, давай возьмем его с собой к Бэссингтон-ффренчам. Они не будут возражать». И мы взяли его. И они, разумеется, не возражали. – Она замолчала, переводя дух.

– Он не сообщил вам о цели своего приезда в Англию? – спросил Бобби.

– Нет. А она у него была? Ах да, я знаю. Мы думали, это имеет какое-то отношение к тому миллионеру, тому его другу, который умер такой трагической смертью. Какой-то доктор сказал, что у него рак, он покончил с собой. Это ж надо, чтобы врач сказал такую мерзость, вы не считаете? А ведь они частенько ошибаются. Наш доктор на днях заявил, что у моей девчушки корь, а оказалась какая-то сыпь. Я сказала Хьюберту, что следовало бы сменить врача.

Миссис Ривингтон считала врачей чем-то вроде перчаток, но Бобби это не интересовало. Он вернулся к делу:

– А мистер Карстэрс знал Бэссингтон-ффренчей?

– О нет! Но, по-моему, они ему понравились. Хотя он был очень странный и мрачный на обратном пути. Вероятно, что-то из сказанного расстроило его. Он канадец, знаете, а они часто кажутся мне такими обидчивыми…

– Но вы не знаете, что именно его расстроило?

– Не имею ни малейшего понятия. Иногда достаточно какого-нибудь пустяка, правда?

– Он совершал прогулки по округе? – спросил Бобби.

– О нет, с чего вы взяли? – Она уставилась на него.

Бобби зашел с другого бока:

– Может, там устраивали приемы? Он встречался с кем-нибудь из соседей?

– Нет, там были только мы и хозяева. Но странно, что вы об этом спрашиваете…

– Да? – нетерпеливо поторопил ее Бобби, потому что она замолчала.

– Он очень подробно расспрашивал о людях, живущих неподалеку оттуда.

– Вы не помните их фамилию?

– Нет, не помню. Какой-то не очень интересный человек. Доктор, что ли.

– Доктор Николсон?

– По-моему, он. Карстэрсу хотелось знать все о нем и его жене. Ну, когда они приехали и все такое прочее. Это казалось странным, ведь они не были знакомы. И вообще он не любопытен. Однако он мог просто из учтивости поддерживать разговор, а интересная тема в голову не приходила. Иногда бывает и так.

Бобби согласился, что да, бывает, и спросил, как зашел разговор о Николсонах, но этого миссис Ривингтон сказать не могла. Она вышла с Генри Бэссингтон-ффренчем в сад, а когда вернулась, остальные перемывали косточки Николсонам.

Пока разговор шел легко. Бобби откровенно выдаивал из дамы сведения, не прибегая ни к каким уловкам, но вдруг она проявила любопытство.

– Однако что именно вы хотите узнать о мистере Карстэрсе? – спросила она.

– Вообще-то мне нужен был его адрес, – объяснил Бобби. – Как вам известно, мы ведем его дела, и мы только что получили весьма важную телеграмму из Нью-Йорка. Вы знаете, курс доллара сейчас очень неустойчив…

Миссис Ривингтон кивнула, прилагая отчаянные усилия, чтобы уразуметь услышанное.

– И поэтому, – быстро продолжал Бобби, – нам хотелось связаться с ним, получить от него указания. А он не оставил адреса, и я, поскольку однажды слышал, как он говорил, что вы его друзья, подумал, что вы могли получить от него весточку.

– Ага, ясно, – сказала миссис Ривингтон, вполне удовлетворенная. – Какая жалость. Но он всегда выражается так уклончиво…

– Это уж точно, – сказал Бобби, вставая. – Ну-с, извините, что отнял у вас столько времени.

– Ах, ну что вы! – воскликнула миссис Ривингтон. – Так интересно было узнать, что Долли Матраверс действительно, как вы говорите…

– Я не говорил ничего подобного, – сказал Бобби.

– Да, но ведь адвокаты так сдержанны в выражениях, разве нет? – спросила миссис Ривингтон и хихикнула.

«Значит, так тому и быть, – думал Бобби, шагая по улице. – Похоже, я навсегда лишил Долли… как ее там… доброго имени, но, смею сказать, поделом ей. А эта очаровательная идиотка так никогда и не докумекает, почему я не позвонил по телефону, если мне нужен всего лишь адрес Карстэрса».

Когда он вернулся на Брук-стрит, они с Фрэнки устроили всестороннее обсуждение дела.