Джин Корелиц - Ты должна была знать

– Ну ладно, – произнес О’Рурк, поднимаясь. – Я, наверное, пойду.

Грейс вскочила с плохо скрываемым облегчением.

– А где ваш мальчик? В Коннектикуте остался? – спросил О’Рурк, когда она провожала его до двери.

– Нет, гостит у бабушки с дедушкой. У них в школе весенние каникулы.

– A-а. Помню вашего отца. Мы с ним в декабре разговаривали.

– Нет, – поправила Грейс, – у других бабушки с дедушкой. Родителей Джонатана. Генри на Лонг-Айленде.

О’Рурк остановился и повернулся к Грейс.

– Правда? Надо же… А мистер и миссис Сакс говорили, вы с ними не общаетесь.

– Месяц назад мы с ними встречались в Нью-Йорке. Вроде знакомство прошло хорошо, вот они и пригласили Генри погостить на несколько дней. И сын согласился, даже с радостью.

О’Рурк кивнул. Шея его, как всегда, была так неровно выбрита, что казалась пятнистой.

– Вот и правильно, вот и отлично. Саксы – люди хорошие. И очень много пережили. Нелегко им пришлось.

Нам всем пришлось нелегко, мысленно добавила Грейс. Но какой смысл произносить вслух очевидные вещи?

Грейс открыла дверь. О’Рурк вызвал лифт. Грейс в нерешительности замерла на пороге, не зная, как себя вести в подобной ситуации – дождаться, пока лифт приедет, или сразу попрощаться и закрыть дверь? Этот порог Грейс помнила с раннего детства. На нем она стояла с тех пор, как вообще научилась стоять. Ждала, пока ее гости зайдут в лифт – товарищи детских игр, няни, родственники. А потом пришла пора провожать бойфрендов. Тогда Грейс не просто стояла, а перегибалась через порог, чтобы можно было целоваться, пока не приедет лифт.

Вообще-то надо было что-то говорить, а не молчать, но что сказать О’Рурку, Грейс понятия не имела. Однако и просто захлопнуть дверь казалось нелюбезным.

Но первым нарушил молчание О’Рурк.

– Извините, – вдруг сказал он, – но если не спрошу, потом ругать себя буду.

Грейс покрепче схватилась за косяк и приготовилась к неприятному вопросу. Стремительно, словно ртуть, в голове пронеслись варианты, и все одинаково нежелательные.

Что бы О’Рурк ни считал нужным ей сказать – заявить, что в случившемся есть ее вина, поблагодарить за помощь или изречь какой-нибудь «мудрый» совет – Грейс его слушать не желала. Впрочем, пусть лучше говорит сейчас, чем звонит или приходит потом.

– В общем, знаю я одну семью в Браунсвилле [73] Браунсвилл – считается самым неблагополучным и опасным районом Бруклина. … Это в Бруклине.

О’Рурк нерешительно покосился на нее. Грейс нахмурилась:

– Да, я в курсе.

– Познакомились-то, откровенно говоря, при неприятных обстоятельствах. В прошлом году арестовал одного из сыновей. Но сразу было видно – на самом деле парень хороший, просто связался с плохой компанией. Вот мы и «потеряли» бумаги. – О’Рурк усмехнулся. – Мы ж не звери.

Недоумевающая, к чему ведет полицейский, Грейс ждала продолжения рассказа.

– В общем, сначала эта семья в приюте жила, но пару недель назад наконец получили от города квартиру. Субсидированную. Сами понимаете, большая радость, но есть одна проблема. У них ведь ни вещей, ни мебели. На полу спят. Я эту семью хорошо знаю. Успели за год познакомиться. Хорошие люди, ручаюсь за них.

Наконец Грейс услышала, как с первого этажа поднимается лифт.

– «Хаусинг воркс», конечно, дело хорошее. Но я подумал – вдруг будете не против, если?.. Раз уж все равно отдавать.

– Ах вот оно что, – наконец Грейс поняла, к чему О’Рурк завел этот разговор. – А я думала… Конечно. С удовольствием! Пусть берут все, что нужно. У меня тут много – кровати, простыни, полотенца, кастрюли со сковородками…

Лицо О’Рурка озарила по-детски счастливая, открытая улыбка, и он сразу преобразился. Только сейчас Грейс заметила, что офицер О’Рурк, хоть и напускает на себя важность и серьезность, на самом деле еще совсем молодой человек. Вот так. Хватило одной улыбки.

– Представить не можете, как они обрадуются!

Грейс и О’Рурк быстро договорились, что послезавтра полицейский приедет вместе с отцом семейства и двумя сыновьями на одолженной у знакомых грузовой машине.

– Не сомневайтесь, семья хорошая, – повторил О’Рурк. – Уж поверьте, много плохих семей повидал. А эта – хорошая.

– Даже не сомневаюсь, – ответила Грейс, хотя понимала, что теперь просто не может судить, какую семью считать хорошей, а какую нет. А вот О’Рурку в этом вопросе, кажется, можно доверять. – Ради кого попало вы документы терять не станете.

– Да… – Тут О’Рурк отчего-то снова засмущался. – И вот еще что сказать хотел. Мы ведь с самого начала поняли, что вы ничего не знаете, и вообще ни при чем. После первого же разговора. Простите, что… огорчили. Сразу было видно, вы женщина хорошая.