Эллисон Бреннан - Люби меня до смерти

Осталось найти немного денег для раскрутки, чтобы организовать офшорную работу. И какая разница, что он вышел по условно-досрочному, – он свалит и никогда больше не ступит на американскую землю. Безусловно, деньжат нужно побольше, чем зашибает Мортон, вкалывая по пятьдесят часов в неделю в автомастерской двоюродного брата, меняя чертово масло. Сначала он требовал двадцать кусков в качестве начального капитала, но, когда они проявили интерес к старой ювелирной шкатулке Адама, Роджер удвоил первоначальный взнос.

Он уже пробил новых «партнеров» по своим связям, но ему все равно не нравились места, которые они выбирали для встреч, – слишком высока вероятность засветиться на какой-нибудь чертовой камере видеонаблюдения. Он сам предложил пристань. Подальше от людей и близко ко всему необходимому, но главное, здесь нет камер видеонаблюдения, негде спрятаться, нет никаких свидетелей. Да, риск был, однако потенциальная выгода того стоила. К тому же Роджер вышел на этих парней при помощи своих старых приятелей, и не было похоже, чтобы они специально искали именно его. Освободившись из тюрьмы полгода назад, Мортон вел спокойную и незаметную жизнь.

Уж лучше сдохнуть, чем вернуться назад.

Он заметил своего нового партнера, приближающегося к оговоренному месту встречи. Тот был одет в джинсы, темную ветровку и бейсболку «Янкиз», как и обещал. Роджер посмотрел по сторонам, никого не увидел и приготовился к разговору.

– Здорово, – расслабленно сказал он, оценивающе рассматривая «партнера».

– Где коробка? – Голос мужчины был хриплым и скрипучим, словно он десятилетиями курил по две пачки в день, но сейчас сигаретами от него не пахло.

– Аванс принес?

Роджер ждал провокационных вопросов, столь характерных для копов под прикрытием, призванных заставить его сказать, что он собирается использовать деньги для создания незаконного порносайта, но мужчина не углублялся в детали. В суде договоренность может означать что угодно. Да, да, он действительно на пристани после наступления темноты, что уже является административным правонарушением, а технически его могут вернуть за решетку за малейший прокол. Но ничего серьезного ему пока не пришьешь.

– Мне нужна шкатулка и все ее содержимое.

– Сначала покажи деньги.

Он что, считает его идиотом?

Человек потянулся к внутреннему карману, и Роджер напрягся, машинально коснувшись пистолета за поясом, но воспользоваться им не пришлось. Новый партнер достал конверт.

Роджер нахмурился:

– Тонковато для сорока штук. Мы так не договаривались.

– Ты должен был принести шкатулку.

– А ты должен был дать половину еще вчера. Что это за партнерство, если ты не выполняешь свою часть сделки?

– Открой. Тогда все и поймешь.

Роджер насторожился, но любопытство взяло верх. Он осторожно распечатал конверт и достал сложенный вдвое листок бумаги. Лист был чист, но между его сложенных половин лежала потускневшая фотография. Со снимка смотрела милая девушка-подросток с длинными черными волосами и большими, глубокими карими глазами.

Инстинкты заставили Роджера действовать еще до того, как в его мозгу зажглось осознание того, что он узнает мертвую девушку, но было уже поздно. Мортон уронил бумагу и фотографию и рванул из-за пояса пистолет, однако мужчина двигался быстрее и поставленным приемом ноги ударил его по запястью. В тусклом свете фонарей охраны над сухими доками Роджер в первый раз посмотрел ему прямо в лицо.

Еще один призрак из прошлого.

– Хотел бы я сам всадить пулю в твою тупую башку, – сказал тот тип и с размаху ткнул Роджера лицом прямо в слежавшуюся грязь пристани. Резкая боль от сломанного носа молнией пронзила мозг, и Мортон сглотнул плотный сгусток крови.

Он закашлялся и попытался подняться на ноги, но предатель три раза подряд пнул его между ног ботинком со стальным носом. Мучительная боль сковала тело Роджера, несравнимая даже с тем изнасилованием в тюрьме. К тому же тогда удалось отомстить. Теперь, похоже, нет никаких шансов. Он вновь попытался встать, но пинок в ребра снова отправил его на землю. Роджер застонал.

– Мистер Мортон. – Тихий, культурный голос не принадлежал напавшему на него. Роджер не слышал, как подошел второй мужчина, и сама мысль о том, что над его повергнутым телом стоят уже двое, заставила насильника задрожать от страха, но он сделал еще одну тщетную попытку подняться.

В глазах потемнело от очередного удара тяжелым ботинком между ног. Он почти не слышал щелчка затвора девятимиллиметрового.