Эллисон Бреннан - Люби меня до смерти

– Где мы?

Кэролайн пожала плечами:

– Я живу в Гринсборо.

– А я из Джорджтауна. Слушай меня. Мы выберемся отсюда. Ты была в амбаре? Что еще вокруг нас?

– Ничего. Никаких других домов. Я даже дороги не видела.

– Я найду дорогу.

– Мы даже без обуви, – девушка жестом показала себе на ноги. – А там снег.

– Я лучше умру там, чем буду жить здесь, – ответила Люси и посмотрела на свои наручники. Выбраться отсюда будет нелегко.

Ненавижу эту самку.

Она непокорна. И другие временами бывали строптивы, но в ней есть что-то, что не дает мне успокоиться, что съедает меня изнутри.

Я иду к амбару сквозь снег. Холод помогает проветриться. Воспоминания о наказании помогают расслабиться.

Хочу сломать ее. Не знаю, возможно ли это. То, как она смотрела на меня… Что-то в ее глазах… Она не такая, как остальные.

Я с самого начала знал, что она особенная. Многие годы я выбирал самых особенных женщин. Из двенадцати десять сломались до момента своей смерти. Две умерли в ходе обучения.

Подозреваю, что эта новенькая и до обучения не доживет. Не нравится она мне.

Должно быть, мой отец был прав. Некоторым женщинам лучше вообще никогда не рождаться.

Папа пытался вести себя как мужчина, но не смог. Он позволил жене заиметь работу, и к чему все это привело? Она бросила его. Потому что не нуждалась в нем.

Я помню то утро. Она разбудила меня и сказала мне собираться. Сказала, что мы уходим от Папы. Я спросил, почему. Она ответила, что он ударил ее и что она боится его. Я сказал ей, что она этого заслужила. Мать считает себя лучше Папы, и поэтому он ударил ее. Она заплакала и сказала мне, что я больше не ее сын.

Хотелось бы мне не быть ее сыном. Мамаша была ненормальной. Когда-то она была счастлива, когда готовила ужин, убиралась в доме, провожала меня до школы. Но потом нашла работу. Завела друзей, в число которых мы с Папой не входили. Она выбросила нас из сердца еще до того, как выбросила из своей жизни.

Ну и пусть. Я рад, что она мертва. Рак сожрал ее сердце, поглотил душу, забрал тело и заставил ее страдать.

Я был на похоронах и сказал ее сучке, что рад тому, что она наконец сдохла. Эта стерва кричала и грозилась арестовать меня. Я развернулся и ушел.

Мой отец был слаб. Любил пить свой глупый мужской эликсир. Был бы он настоящим мужиком, не потерял бы работу и обеспечивал бы свою семью. Тогда бы мать не искала себе работу и не бросила меня.

– Двадцать шесть нераскрытых случаев поджога в жилых кварталах Балтимора за эти годы, – отрапортовал Шон Гансу. – Два смертельных случая.

– А сколько в радиусе пяти миль от первого дома в Уилмингтоне или второго дома после того, как ушла его мать?

Шон пробежался пальцами по клавиатуре.

– Один случай в радиусе пяти миль от дома матери, четырнадцать в радиусе пяти миль от дома, что арендовал его отец.

– Странно, что он не попал в поле зрения следствия. Обычно первыми подозреваемыми в подобных ситуациях становятся подростки мужского пола, проживающие в подобных кварталах.

Шон чувствовал растущее раздражение. У него раскалывалась голова, и он с трудом сдерживал себя, чтобы не прыгнуть в машину и не отправиться на поиски Люси, хотя Роган прекрасно понимал всю бесполезность этой затеи. Он всегда был рабом компьютера и знал лучше других, что в Интернете можно найти все. Обычно детектив терпеливо и скрупулезно искал информацию, работая над тем или иным делом, но сегодня… После того, как с момента исчезновения Люси прошло целых четырнадцать часов? Он чувствовал себя бесполезным и безнадежно потерянным. Всей душою он хотел, чтобы Люси была с ним, в безопасности, но ни на йоту не приближался к ней.

Диллон спустился вниз по лестнице, направился прямиком к кофейнику и наполнил свою чашку.

– Надо было меня разбудить, – сказал он Шону, затем спросил: – Какие новости?

– Никаких. Хочу найти еще что-нибудь на его бывшую жену, но пока что ничего, – ответил Ганс.

– Если она все-таки поняла, что вышла замуж за психопата, то наверняка сменила фамилию и уехала подальше, – предположил Шон.

– В этом ты прав.

Рогану было все равно, прав он или нет. Ганс же продолжал листать бумаги.

– Странно, что он решил стать учителем, ведь многие считают эту профессию женской, если не считать преподавание в университете. Мне кажется, что с его женоненавистническими наклонностями и компьютерными навыками место ему скорее в области науки и технологий.