Эллисон Бреннан - Люби меня до смерти

Я все еще не нашел ту стерву, что подставила меня – своего учителя! – в суде. Нужно было убить ее саму, а не ее шавку. Как же я жалею, что не убил ее…

Но я еще сделаю это. У меня есть план, и я найду и убью всех, кто выступал против меня, – и начну с Люси Кинкейд.

Первый шаг – найти идеальную женщину для того, чтобы сломать ее. Моя новая сломанная самка – та самая. Я обучу ее, и она убьет ту женщину, что подставила меня.

И тогда я буду готов научить дисциплине всех, кто предал меня. Одного за другим.

Где-то далеко медленно и размеренно капала вода. Холод, казалось, пробрался глубоко в кости Люси, ее тело онемело. Поверхность под нею была жесткой, но это не дерево и не цемент. Ее нос, горло и грудь резал гнилой, могильный запах грязи, сырой и заплесневелой. Она ничего не слышала, кроме воды, звуки которой оказались ближе, чем ей сначала показалось. Никакого шума машин, никаких голосов. Ничего.

Люси не тешила себя иллюзиями, что она дома или в безопасности.

На короткое, наполненное паникой мгновение ей показалось, что она мертва или, еще хуже, погребена заживо. Люси вдохнула зловонный воздух ртом, почувствовала глину во рту, и ее тело непроизвольно дернулось. Однако здесь было слишком много воздуха для могилы.

Мисс Кинкейд открыла глаза, но ничего не увидела в окружающей мгле. Женщина не знала размеры окружающего пространства, не имела ни малейшего представления о времени, о том, день сейчас или ночь, и как долго она провела без сознания.

Ее взгляд постепенно приобретал фокус, и она наконец осознала, что темнота вокруг неполная. На расстоянии нескольких футов от нее слабо светился маленький обогреватель. Он не мог прогреть комнату, но его слабое свечение давало достаточно света, чтобы оценить границы места, где она оказалась, которые были еще резче и темнее, чем темнота вокруг нее. Судя по затхлому, влажному запаху и тому, что она могла видеть, Люси находилась в каком-то подвале.

Женщина не понимала, где находится. Она помнила лишь, как ей стало плохо в церкви. Эйприл вела ее к туалетам. Люси думала, что ее вот-вот вырвет… и на этом все воспоминания обрывались.

Голова раскалывалась, а язык пересох настолько, что звуки падающих капель лишь усиливали нестерпимую жажду. Тело ломило, словно она пролежала в одной позе несколько часов. Кинкейд попыталась сесть, чтобы хотя бы подползти поближе к крохотному обогревателю, но левая рука не двигалась. Она повела ею – и услышала скрежет металла об металл.

Свободной рукой Люси ощупала левое запястье и поняла, что прикована наручниками. Дотянулась дальше и коснулась решетки. Попыталась потрясти ее, но та оказалась крепкой. У Люси перехватило дыхание от жуткого осознания того, что она находится в клетке.

Женщина пыталась сконцентрироваться на том, что произошло в церкви, но эта часть ее памяти словно была стерта.

Голова казалась свинцовым шаром у нее на шее, в мышцах ощущалась тяжесть. С большим трудом Люси села и прислонилась к прутьям и вдруг резко согнулась от боли. Теперь она чувствовала синяки и ссадины по всему телу. Женщина осторожно подтянула ноги и уперлась лбом в колени, стараясь избавиться от чувства тошноты. То, что она чувствовала, было похоже на известные симптомы последствий употребления наркотиков, подмешивавшихся в напитки жертв изнасилований на свиданиях: отрешенность, нехватка мышечного контроля, потеря памяти и головная боль. Она ощупала себя, с облегчением поняв, что все еще одета в ту же одежду, в которой вошла в церковь. Никаких ощущений, указывавших на возможное сексуальное насилие, она не чувствовала. Хотя Люси все еще пребывала в ужасе, ее сердечный ритм замедлился, пульсирующая головная боль несколько стихла.

Когда приступ тошноты закончился, она попыталась понять, что произошло. Ее похитили и поместили в клетку. Кто это сделал? Где она находится?

Люси почувствовала взрыв паники, наполнивший ее кровь адреналином, а мозг – образами. Все воспоминания, которые она так упорно прятала, воспоминания, которые она похоронила так глубоко, что действительно верила в то, что они исчезли, в одночасье вернулись, словно Адам Скотт только что похитил ее и сегодня – последний день ее жизни. Тот день, в который он планировал убить ее.

Нет! – прошептала женщина, крепко зажмурив глаза. Она больше не будет жертвой. Она никому не позволит причинить себе боль, измываться над ней, лишить ее чего-то. Люси Кинкейд – не жертва, и она будет бороться из последних сил или умрет. Думай, Люси, думай! Пленница потянула браслет наручника. Тот сидел плотно, не выскользнуть. Попыталась расшатать прутья клетки. Тщетно. Они не сдвинулись ни на миллиметр.